История становления постструктурализма в этом плане весьма показательна, так как отмечена длительным периодом постепенного вызревания в недрах структурализма. Типичный пример — теории Ж. Женетта и Ж. Рикарду. То же самое можно сказать и о Ю. Кристевой, которая еще в «Тексте романа» (1970) в основном оставалась в пределах структурализма, в то время как в «Семанализе» (1969) уже явно просматриваются типично постструктуралистские предпосылки, получившие свое окончательное оформление (в том варианте постструктурализма, который создавала Кристева) в «Революции поэтического языка» (1974). И дело здесь не в том, что «Текст романа» был создан раньше, чем окончательная редакция «Семанализа», и лишь только позже вышел в свет. Суть проблемы в том, что структуралистские и постструктуралистские представления сосуществовали одновременно в ее научной парадигме, плавно перерастая из одних в другие, не проявляясь в форме резкого качественного скачка. Это вообще характерно для французской модели формирования постструктурализма, где практически все структуралисты со временем осознали, что они постепенно перешли на позиции постструктурализма. Такова была эволюция М. Фуко, Р. Барта, Ж. Женетта, той же Ю. Кристевой, Ц. Тодорова.
Даже если мы обратимся к А.-Ж. Греймасу, то и у него, казалось бы, изначально чуждого основной тенденции постструктурализма к дезавуированию самого понятия структуры, при тщательном анализе и уже, разумеется, с позиции того опыта, что дает нам временная дистанция, можно обнаружить несомненные признаки размывания структуры, ее деструктивного демонтажа. Очень противоречивой была позиция Греймаса и в отношении к принципу бинаризма.
