— Это мне подарок! Такая белая! Алешенька, сынок, не надо… А как же ты, когда холодно?
— Сейчас лето, до зимы далеко! Берите, помнить меня будете. А теперь можно и пообедать. Мне, пожалуй, пора!
После обеда Галерин забросил вещмешок за спину, взял сидор с подарками, положил шинель на руку, улыбнувшись, пошутил:
— У меня полная солдатская выкладка, как в боевом походе.
Тетушка Верия засмеялась, слезы выступили на глазах: вот-вот заплачет. Они подошли к калитке.
— До свидания, тетушка Верия, я очень рад, что погостил у вас. Труженица вы, книгу написать можно.
— Это ты молодец, Алешенька, что пришел, навестил, порадовал меня, помог мне очень много. Никогда не забуду тебя, сынок, дорогой, — она тихо заплакала, — маме твоей привет.
Алеша поцеловал ее, пожал руку и зашагал по тропинке; оглянувшись, помахал рукой.
Полупустые домишки хуторка быстро кончились. Остановившись, Галерин посмотрел назад. Далеко у калитки темнела фигурка тетушки Верии. Она махала платочком.
— Прощай, деревушка Хартыс! — сказал сам себе Галерин.
Алексей Галерин шел по лесной горной тропе в направлении посёлка Сусаники. Он уже миновал перевал, и теперь путь его лежал к Ключевскому шоссе. Идти с грузом под горку намного легче. Он шел неуверенно, так как многое изменилось вокруг, но помнил: на пути должно быть озеро Крутое. Это живописное создание природы в горах обрамляли три крутых ската. С северной стороны вода из озера ручейком сочилась меж камней и по лощине сбегала в низину.
Родниковое озеро с красивыми берегами представляло собой образец флоры Северного Кавказа. Это был голубой сапфир в малахитовой оправе. Сюда часто приходили местные ребята. Школьный поэт Миша Бережной читал здесь свои стихи.
У озера Крутого
Стоял я наверху:
«На свете нет такого»,
Шептал я ветерку.
А озеро лазурью
Сияло, как кольцо,
Невольно я ладонью
Прикрыл свое лицо!
Водоем был глубоким: кое-где берега отвесно уходили в воду, а их зеркальное отражение на гладкой поверхности воды не отличалось от реального мира. Таким помнил Галерин озеро Крутое до войны… Сейчас откроется живописная панорама! Там, внизу, у самого берега, через ручей был мостик. Лешка представил себе, как вволю напьется чистейшей водички… Но почему так пахнет мазутом? Нефтяной запах усиливался с каждым шагом, и когда, наконец, открылась долгожданная панорама, пешеход остолбенел: он увидел удручающую картину. Там, где было озеро, оказалась огромная черная впадина, сверху покрытая нефтью. Берега замазучены так, что к ним не подойти. Растительность почти вся вымерла, все живое погибло. «Не кошмарный ли сон?» — подумал Галерин. «Так вот о чем писал отец Анатолия Иванькова в письме своему сыну…»
