Так вот. В Нижнем Тагиле три зоны — одна строгого режима, одна женская и вышеупомянутая "ментовская". По сибирским меркам расстояний — это рядом. Здесь при мне уже сидел за взятки некий Выборнов — председатель Московского областного суда. Он с выражением высокомерия на лице, но все же помогал мне с освоением азов юриспруденции.
…Вся его тумбочка и подоконник были завалены специальной литературой. И ютился-то он как-то бочком, в проходе. Словно показывал всем остальным, что ни на что не претендует. Я, де, здесь — временный и несправедливо обиженный человек.
Но московские менты рассказывали, как часами просиживали у него в приемной, чтобы получить какую-нибудь пустячную подпись в документе. А когда попадали в кабинет Выборнова, то видели длинный-предлинный дубовый стол под зеленым сукном. И в дальнем конце сукна — напыщенного, розовощекого человека. Он, не подымая глаз от бумаг, спрашивал, кто и по какому вопросу пожаловал. Можно понять, этимологию слова "суконец". А слева от суконца эти менты видели большую зеленую лампу, как в рабочем кабинете Сталина.
Позже, уже когда я освободился, подсел в наш барак известный всем зять Леонида Брежнева — Юрий Чурбанов.
Там внутри зоны находился и лагерь особого режима, где в гальванических цехах погибала в полном составе вся прокуратура Киргизской ССР во главе с Генеральным прокурором. Позже, работая у хозяина инженером и имея право свободного перемещения внутри зоны, я заходил к ним с едой под полою куртки. Это были страдальцы, работающие по щиколотки в ледяной воде, среди ядовитых испарений. Тут тянули срока весьма и весьма колоритные личности — так называемые "оборотни".
9
Скажу сразу, что уголовная среда мне не близка. Более того, она мне отвратительна, как нечто гнилостное. Не зря же говорят: не верь жиду крещеному и вору прощеному. В массе своей она, эта среда, состоит из сломленных и от того подлых людей. В чем я убежден на сто процентов, так в том, что сломленный даже по невидимой глазу черте человек — подл и ненадежен. Я не прокурор и не судья им, но, мягко, говоря, мне больше по душе преступники-интеллектуалы.
И если учесть, что простые менты в колонии и тюрьмы не попадали, то вы поймете мой человеческий интерес к той среде, в которую я попал вдруг в ИТК-13. Уже когда везли туда, то резко контрастным стало отношение конвоя к осужденным. Было похоже, что брат конвоирует брата. Конвой дает тебе натурального чайку: где-то "индюшник"
