— Не ломайся, — говорит Саша, — строишь тут из себя… Тоже мне, Большой Змей. Открою тебе секрет… Коль, можно?
— Валяй, чего уж тут…
А Наташа стоит в уголке, слово проронить боится.
— Мы тут, — начал Александр, — с Колюней решили, что хватит тянуть кота за хвост. Тем более что все уже готово к нашему эксперименту… Короче, на следующей неделе будем делать тебе, Большой Змей, пластическую операцию.
— Ага, — подхватила Аленка, — грудь увеличим, носу изысканную форму придадим римского типа. Наташа, тебе какие мужчины больше нравятся — брюнеты или блондины?
Наталья тут уж вообще села. Не ожидала девочка моя такого поворота в событиях. Я же, дурак, как заору:
— Наталья, скажи что брюнеты! Индейцев белокурых не бывает!
А она как заревет, лицо ладонями закрыла, ключи на стол кинула и вон из лаборатории выбежала.
— Идиоты, — цыкнул сквозь зубы Николай и за ней сорвался.
Минут десять их не было. Мы молчали. Смотрели друг на друга только. Действительно, идиоты. С такими вещами разве шутят? Эх, и волновался же я, Леша! А ты бы на моем месте спокойным остался?
Пришли, наконец. Коля Наташу за плечи держит, а та уже успокоилась, лицо только покрасневшее да глаза влажные. Никогда я ее такой красивой не видел до сих пор.
— Мы тут, — говорит Николай, — решили, что прав Сервелат. Лето еще не заканчивается, выходных на наш век хватит. Так что вы, Сань, езжайте одни. Мы с Таней, если что, попозже к вам присоединимся, я пока дозвониться не смог. Вы ведь к тебе на дачу едете?
— Да, Коль, куда ж еще?
— Ну, вот. А Наташа и Сервелат на эти дни свои планы имеют. Наташ, ты уж подготовь его к операции. Дело серьезное, гарантий никаких… Как договорились, ладно?
— Конечно, Николай Иванович…
Попрощавшись, повеселевшие Саша с Аленкой упорхнули. Минут через десять после них ушел и Коля. Мы остались одни. Мне как-то неловко было. Легкость, Леша, пропала. Понимаешь? Ушла непринужденность в общении. Наташа тоже в мою сторону не смотрела, молча со стола пробирки убирала, приборы выключала. Спиной ко мне стояла, но плечи ее подрагивали. Волнение. Да… Леша… То, что мы боялись сказать друг другу, и то, что уже все вокруг знали, стало вдруг таким очевидным и понятным, что сопротивляться этому очевидному и понятному показалось мне глупым.
— Ната-аш, — позвал я тихонечко, — ты на меня не обижаешься?
— Нет, что ты… — прозвучало в ответ, — я даже… рада, наверное, что так все получилось. Ты как?
— Я?… Я, наверное, тоже рад…
