Петр искривил губы в довольной усмешке, брови поднялись. Настроение улучшилось. Ишь ты! Он мало что понял из рассказа узника, но бравый тон оценил. Ведает купчишка, выдал как по писанному. Глядишь, и сгодится для чего… Людишки, ведавшие воинский артикул, нужны в край! Петр дернул головой вбок, к плечу. Спросил нетерпеливо:
— Изрядно! Откуда ведаешь сие?
— В армии служил, офицером.
Зрачки в круглых глазах Петра расширились, он придвинулся поближе, заинтересованно спросил:
— В каком чине?
— Капитан, финансистом служил!
— Что за чин такой? Финансист? Инфантерия, артиллерия ведаю, сего чина — нет!
— Заведовал деньгами, — стараясь как можно доходчивей пояснить царю, произнес Романов.
— А, дьяк, — разочарованно протянул Петр, замолчал, пыхнул трубкой. Новые клубы дыма полетели по палате. «Для воинских дел пленник бесполезен…»
— Хорошо, потешь царя, покажи, как стрелять из пистоля твоего.
— Не могу государь, патроны кончились.
Несколько мгновений Петр пристально вглядывался в глаза узника, пытаясь понять, что за диковинка такая патроны. Затем вспомнил, отливающие металлом и искусно сделанные колпачки, кои вставляли в мушкеты из будущего розмыслы с Пушечного двора. В глазах мелькнуло понимание.
— Ну так сделай их!
Некоторое время Романов молчал, борясь с охватившей его растерянностью.
— Ваше величество, — он сделал паузу, стараясь получше подобрать слова, но так и не сумел, — не могу, для их изготовления много чего необходимо: станки, порох бездымный, состав для капсюля… — мгновенный страх липкой испариной обнял тело узника.
Петр недовольно дернул уголком рта, но продолжил опрашивать пришельца. Его интересовало: нужный человечек попался, или так, дрянь никчемная.
— Sprechen Sie Deutsch?
— Нет, — покачал головой Романов.
— По-немецки не говоришь. По-латински или греческий разумеешь ли? — Петр, хмуря брови, смотрел на узника.
Тот лишь угрюмо мотнул головой, в глазах застыл страх.
— Ведаешь ли, сколько пудов пороху нужно на батарею 4-фунтовых пушек на 50 залпов?
— Не знаю, но я могу рассказать про город, о его армии…
— Это ты и так все расскажешь!
Ни к чему не годен! Петр стремительно вскочил, размахивая руками, забегал от озаренных лампадкой ликов святителей на иконах до двери. Присел на место. В расширенных глазах застыл необузданный гнев. Резко дернул шеей и плечом. Романов испуганно следил за изменениями выражения лица русского самодержца.
— Дурак! Зачем ты мне такой нужен! Голову с плеч за хулу на царя! — голова как будто в конвульсии нервно дернулась, — стрелец!
