Когда Пивоваров пришёл в себя, то долго отказывался открывать глаза. Он понимал что лежит на чем-то в меру мягком и ровном. Чувствовал дуновение свежего приятного ветерка. Прислушался — вроде тихо. “Может быть, мне все это показалось? Может пора обратиться к опытному психологу? Может все таки открыть глаза? Ну не знаю… А вдруг это все правда.” — мелькали мыли в его голове.
— Пивоваров! — кто-то рявкнул прямо возле уха программиста. Лёха, не ожидавший такого коварства, в один момент прекратил свой внутренний диалог и после нескольких неестественных телодвижений уселся с широко раскрытыми глазами.
Он находился в небольшом круглом помещении с большими овальными окнами, открывающими вид на уже виденный им, до потери сознания, город исполинских небоскребов, но только с другого ракурса. Изогнутые в дугу, и обвешанные какими-то бредовыми геометрическими фигурами, стены комнаты источали мягкий голубоватый цвет. В центре этого помещения находилась парящая в воздухе кровать, на которой и находился Пивоваров, а перед нею выстроился в ряд небольшой отряд из из существ, которые могли привидеться Алексею только в самом страшном пьяном угаре, приправленном галлюциногенами.
Большой, метра два на два, зеленый куб с прикрепленными к нему парой механических ног и двумя парами трехпалых механических рук. Из его сторон то и дело выползали какие-то извивающиеся, похоже что металлические, щупальца, вылетали и залетали кубы по меньше и другие небольшие геометрические фигуры.
— Бурбльблбл! — громогласно гаркнул куб, издав звук из появившегося на повернутой к Пивоварову плоскости, рта. Механического человеческого рта. С губами, зубами и языком.
Не то что бы Лёха сильно испугался, но все равно — чуть не умер.
— Бурбльблбл!? — попытался он уточнить.
— Бууурблллль-бл-бл! — снова зазвучала геометрическая фигура, но теперь уже по слогам и с явными нотками недовольства.
— А? — офигевал Пивоваров.
— Зовут его так — откуда-то справа прозвучал знакомый женский голос. Лёха повернул голову — знакомая насекомая.
— Понял, — выдавил он из себя, и посмотрел на второго, в стоящим перед ним строю.
— Рубриус Раус Ратриус Маус Шмаус Клаус Страус! — выругалось какое-то аморфное, переливающееся искорками и электро-разрядами серое облако метра два в поперечнике, точнее даже тучка.
