– Ребенком… Пришлось от греха этого ребенка сюда привезти. Евдокимыч уставился на Павла тяжелым взглядом, потом, как бы давая понять, что поверил его словам, протянул стакан.
Чокнулись, выпили.
– Говоришь, сильно избил? – спросил Павел, закусывая.
– До сих пор простить себе не могу. А теперь, после твоих слов, еще больше вину чувствую. Думаешь, Ниночка, когда выздоровела, перестала на мужиков заглядываться? Да назло мне – еще больше! А после того, как вспышка случилась, так вообще…
– Так все-таки вспышка?
– Ладно, зови своего журналюгу. И можешь еще одну беленькую на стол выставить.
– Надо сказать, что я в этих местах родился и прожил в поселке Плосково до четырнадцати лет, пока отец, тудыть его растудыть, с матерью не развелся и не переехал вместе со мной в Подмосковье. Ну, это другая история. Змей, вон, хорошо помнит, как я в Осташово лодочником работал. Так вот, вернулся я в Плосково с родной дочуркой, когда узнал, что матушка померла и дом может просто пропасть. Дом, правда, все равно пропал, но это было позже…
Так вот, занялся я здесь тем, чего больше всего любил и умел, то есть профессиональной рыбалкой. Другими словами, тудыть меня растудыть, ловил и продавал рыбку, которой в Скорогадайке и местных ручьях с озерами водилось немеряно. Однажды друга погостить пригласил – Ношпу, то есть Петра Васильевича Нешпаева. Тот как раз из органов уволился и вроде бы не у дел остался.
Ношпе в Плосково, само собой, понравилось, и решили мы с ним всерьез рыболовным бизнесом заняться. А будучи человеком, тудыть его растудыть, далеко не бедным, вскоре купил Ношпа здесь комнату в домишке у одной старушки древней, которая помирать собиралась. Та старушка и в самом деле вскоре отошла в мир иной, а Петр Васильевич похоронил ее честь по чести. После чего перебрался сюда на постоянное жительство, а квартиру в Москве сдавать стал каким-то там приезжим…
– Извини, Евдокимыч, – перебил рассказчика Лёва. – Ты когда до вспышки-то дойдешь?
– Скоро, журналюга, скоро. Давай лучше выпьем.
– Наливаю…
– Короче! – Евдокимыч отставил опустошенный стаканчик. – Как только наш с Ношпой, то есть с Петром Васильевичем, рыбный бизнес в гору пошел, объявились в округе оголтелые браконьеры. Не сетевики, нет. Эти здесь всегда были, и всегда нормальный рыбак, ловивший на удочку или спиннинг, их облавливал, так что, если сети вовремя снимать, вреда от них для природы никакого.
Появились электроудочники, тудыть их и еще много раз растудыть! Ну а там, где электрик со своей снастью изуверской прошел, особенно по неглубоким местам, вся живность подводная – кверху брюхом.
