— Не сомневаюсь. Можешь идти, у меня еще много дел.
— «Жалкий червь, — подумал Арно Ван Затц, когда Бере Беренсон вышел из его кабинета. — Проклятый неудачник. Сидит по уши в дерьме, но даже в этом состоянии пытается показать свой гонор. Жаль, что ситуация складывается серьезная, я бы с этим скоморохом по-другому поговорил бы…»
— «Надутая чванная бездарная обезьяна, — подумал Бере, выходя из приемной декана. — Прямо облагодетельствовал меня, чтоб его разорвало! Но что-то тут нечисто, кишками чую. Сдается мне, что сиятельный мэтр Арно чего-то недоговаривает. А вот чего? Интересно бы узнать…»
В таверне «Дженна-распутница», расположенной в одном квартале от кампуса, было тихо, прохладно, пахло жареным беконом, ванильными сухарями и свежим пивом. Многолюдно тут бывало только по вечерам, а пока Бере оказался единственным гостем. Дядюшка Густаво как всегда восседал за своей конторкой с большой кружкой эля в руке. Бере подошел ближе и поклонился.
— Как поживаешь, старина? — спросил он.
— Хорошо, благодарение богам и королю, — ответил Густаво. Он был глуховат и потому всегда говорил очень громко. — Давно тебя не видел, чертов ублюдок.
— Мне было некогда, я спасал мир. Нальешь в долг?
— Что, за спасение мира перестали платить? — Дядюшка Густаво стер с пышных усов пивную пену. — Эля или покрепче?
— Кварту портера и что-нибудь пожрать.
— Ты мне должен две гинеи шесть сантимов, ты помнишь?
— Разумеется. Расплачусь на следующей неделе.
— Нашел работу, да?
— Вроде того. И, пожалуйста, скажи Мими, чтобы не сыпала в жаркое столько соли.
— Поменьше соли в жратве, поменьше воды в пиве, — прокричал дядюшка Густаво. — Не угодишь на вас, сволочей. Ладно, иди, снимай плащ.
Портер был холодным, восхитительно свежим, и Бере с наслаждением сделал несколько глотков. Вот пусть что угодно говорят, но лучшего пива, чем в заведении Густаво, во всем городе нет. Даже король вряд ли пьет такой вот замечательный портер…
— Мэтр Беренсон?
Бере вздрогнул и едва не пролил пиво. Человек, возникший у его столика как из-под земли, был серым, невзрачным, каким-то пыльным, мятым и поношенным, словно давно не стиранный старый камзол. А главное, он был Бере совершенно незнаком.
— Позволите присесть? — Человек, не дожидаясь ответа, уселся напротив Бере и поставил на стол братину с пивом. — Надеюсь, я не помешал вам наслаждаться пивом и одиночеством?
— А если даже помешали? — Бере равнодушно посмотрел на типуса.
