Что было дальше, Джаг вспомнить не мог. Он был почти уверен, что черные дела продолжались до самого утра, пока он, наконец, не обессилел и не забрел в чей-то двор, чтобы проспаться.
Воспоминания могли показаться ужасными. И таковыми они и были. Но по какой-то причине Джаг не чувствовал ответственности за каждого из этих людей, которых он убил, и за все те ужасы, что совершил. Воспоминания хоть и вернулись, все еще казались смутными и нестабильными, будто облака дыма из опиумной трубки.
Проходя через карнавальную улицу, Джаг отмечал места, где уже был. Вот тигры, вот силач, вот черные как смоль риванские девки с кольцами в носах и в прозрачных накидках несут на плечах больших удавов, показывая их публике. Чавалский тупик должен быть совсем рядом.
Но приближаясь к месту, Джаг все яснее понимал, что пришел зря.
Так и вышло.
Там, где раньше, как он помнил, торчала толпа, глядящая, как чавал метает ножи в девушку, никого не было.
Джаг остановился на месте и со злости сплюнул в лужу.
Чавалы, похоже, уходили в страшной спешке. Пожар сожрал большую часть их имущества — все еще можно было наблюдать обгорелые остатки палаток и телег, никто не стал их убирать, народ и так валил на карнавал толпами, немного сгоревших руин никого не смутило бы. Но даже уцелевший реквизит они все равно не взяли. Колесо, к которому привязывали чавалку, так и осталось, где было. Лавки и скамейки для публики, столы для игры в карты — все было на месте. Они все бросили.
Возможно, они уехали совсем недавно. Но Джаг чуял, что это не так. Он вдруг понял ловкость и продуманность их кампании по дезинформации. Собираясь уходить, они послали людей поджечь его дом и распространить среди людей слухи о том, что они ищут его в городе. А сами в это время во весь опор гнали прочь отсюда, так что теперь у них была фора почти в целые сутки.
— Значит, сдрейфили чавалы, — бросил он в пустоту и мрачно усмехнулся. Это было разумно с их стороны.
Конечно, Джаг мог спросить кого-то из местных артистов или организаторов, куда они отправились, но нагнать их ему удастся еще очень и очень не скоро.
А еще Джаг понял уже не новую, но оттого не менее важную для него вещь — он в ловушке.
Во тьме послышалось шуршание вельветовых сюртуков и изящных накидок. Из за остовов и брошенных телег показались фигуры с обнаженными мечами и рапирами.
— Джаг Марно, хочешь того, или нет, ты предстанешь перед судом чести!
Послышались щелчки затворов пистолетов и ружей.
