Вот так они и попали наконец в баню, просторную, о трех палатах, выстроенную из хорошего, гладко оструганного дерева.
– Сруб из лиственницы, бревна с севера привезли, – объяснил обстоятельный, не склонный к упрощениям Яков, устраивая Альв на низкой широкой скамье, на которой хочешь сиди, а хочешь лежи, и места, что характерно, хватит как раз на двоих. – Доски – кедровые из Сибирского ханства. Здесь, в этой комнате, можно раздеться… Ну нам это уже ни к чему, – улыбнулся он. – Зато одеться все равно придется. В доме, сама знаешь, не жарко…
– Мне холод не помеха… – пожала плечами Альв, чувствуя, как обволакивает ее благодатное, пахнущее кедром и липой тепло. Ей и в самом деле было хорошо. Не так, как тогда, когда она лежала, нежась, на Якове, и уж точно, что не так, как тогда, когда он в нее входил, но тоже неплохо. Уютно, приятно, располагает к тому, чтобы расслабиться и предаться праздности и неге.
– Если не хочешь, можешь не одеваться, – усмехнулся Яков. – Мне же лучше! Но я все-таки схожу принесу нам хотя бы халаты и тапки. А ты пока, если хочешь, можешь сполоснуться, – кивнул он на дверь. – Баня там, а за ней парилка. Ну и полотенца, если что, вон в том шкафу. Еще что-то?
– Принеси, пожалуйста, воды или вина, – попросила Альв, ощущавшая сейчас, что, в сущности, и немудрено, сильную жажду. Любовные игры не только веселят душу, но также изматывают и «сушат» тело.
– Будет тебе вино! – кивнул он. – Но, может быть, лучше пиво? Ты как, Альв, пиво пьешь или нет?
– Только если красный эль, – не задумываясь ответила Альв и, лишь тогда, когда прозвучали произнесенные ею слова, удивилась своему ответу и воспоминаниям, которые он высвободил. Ничего конкретного, но много, очень много образов. Зрительных, вкусовых, обонятельных…
– Красный эль? – удивился Яков. – Редкий выбор! Но знаешь, что странно?
– Со мной странно все, – вздохнула Альв.
– Это верно, – согласился Яков. – Но самое странное то, что у меня в подвале есть несколько бутылок отличного светлого пива. «Кемское двойное» называется. Держу специально для гостей. А для себя, представь, покупаю в Боре в маленькой пивоварне красный ол. А ол – это и есть ваш эль, сударыня, только на северных говорах русского языка. Так что есть у меня, Альв, для тебя красный эль! Как не быть! – И добавил, выходя: – Не скучай!
А что ей скучать? Едва за Яковом закрылась дверь, Альв соскользнула с лавки и пошла исследовать себерский «банеум». Первое впечатление ее не обмануло: мыльня содержалась в образцовом порядке. Доски свежеструганые, светлые, не успевшие потемнеть и утратить особый запах живого дерева. Ровные и гладкие, что на стенах, что на полу или низком потолке. Нигде не дует, хотя есть в комнате и окно с двойной застекленной рамой. И хотя выходит оно на задний двор, где чужие, наверное, не ходят, предусмотрены занавески, которые Альв тут же и задернула. Ей было неприятно думать, что кто-нибудь может незаметно подкрасться и смотреть на нее голую. Одно дело Яков – ему не только можно, но и нужно на нее смотреть, поскольку ей это нравится, и совсем другое – если это кто-то чужой, и не важно тогда, мужчина это или женщина. Но, понятное дело, окно здесь не лишнее. Иногда помещение мыльни следует проветривать, но главное – если мыться днем, как раз хватит света, чтобы не зажигать свечей.
