У Халида никогда не было такой непокорной женщины. И он по-настоящему наслаждался общением с Милли.
Милли испугалась. Одно дело – видеть шейха во сне, и совсем другое – общаться с ним в реальности. Она не станет его любовницей, в этом можно не сомневаться.
– Ты хотела поговорить, – напомнил он, когда они собрали с пола предметы, упавшие со стола. – Давай поговорим?
Внезапно из ее головы вылетели все мысли.
– Вы не должны щадить мои чувства. – Она вдруг осознала, что Халид в самом деле пытается оградить ее от переживаний. – За прошедшие восемь лет я многое повидала.
– Ты рассматриваешь то, что случилось, в черно-белых тонах, – сказал он, пристально глядя на нее.
– Смерть не опишешь оттенками серого.
– Верно, не опишешь, – тихо согласился Халид.
– Моя мать была жертвой. – Милли верила в это безоговорочно. – Пусть в прессе ее называли жалкой алкоголичкой, но для меня она всегда была звездой. И она была моей матерью, и я буду защищать ее имя до последнего вздоха. Если вы что-нибудь знаете о той ночи, что может освободить ее от вины и насмешек, я хочу, чтобы вы мне рассказали. Мою мать обманули: она считала, что выступление на вечеринке вашего брата поможет ей вернуться на сцену. Она жила только сценой…
– У нее была ты.
– Да, но я оставила ее! – виновато воскликнула она. – Ваш брат воспользовался беспомощностью моей матери. Как вы можете так спокойно относиться к этому?
– Ты все еще ненавидишь меня, – пробормотал он.
– Скажите мне то, что изменит мое мнение, – взмолилась она, в глубине души желая, чтобы Халид не был причастен к смерти ее матери.
– В ту ночь твоя мать подвергла тебя опасности, в этом нет сомнений, – сказал он, медленно и решительно качая головой. – Мой брат устраивал специфические вечеринки. Она должна была об этом знать.
– Она никогда не стала бы рисковать моим благополучием.
– Это зависело от того, насколько она отчаялась, не так ли?
– Вы не знали ее так, как ее знала я, – упрямо возразила Милли.
– Она была твоей матерью, и ты ее любила, несмотря ни на что. Я понимаю. И я не стану ничего тебе говорить, если ты не выдержишь правду.
– Не оберегайте меня, – предупредила она. – Скажите мне все, что знаете.
Он долго пялился на нее, словно оценивая ее выдержку, а потом спросил:
– Ты знала, что твоя мать была наркоманкой?
Милли судорожно вдохнула.
– Не говорите ерунды! – выпалила она. – Повашему, я ничего бы не заметила?
Однако она подозревала о пристрастии матери. Мисс Франсин скрывала от Милли правду, и она это ценила.
