– Нам нужно поговорить, – произнес он спокойным, не угрожающим тоном.
– Вы слишком многое скрываете, – продолжала она, когда они оказались в каюте, которая походила на аккуратную гостиную в уютном, загородном доме.
– Ты так уверена в том, что от тебя что-то скрывают. – Он махнул рукой на диван, предлагая ей сесть.
Она продолжала стоять.
– Разве я не права?
– Может быть, ты преувеличиваешь, – произнес он, глядя на пол.
– А возможно, вы не говорите мне всей правды.
Судя по эмоции, промелькнувшей в его глазах, Милли попала в точку.
– А если я пытаюсь защитить тебя? – тихо спросил он.
– Вы просто водите меня за нос. – Подняв голову, она решительно посмотрела на него. – Я пришла сюда ради серьезного разговора.
Это было правдой, но Милли все равно разволновалась, когда увидела едва заметную улыбку шейха.
– Я абсолютно серьезен, – тихо заверил он ее.
На его щеке от скулы до губы был шрам, который Милли заметила только сейчас. Обычно шрам закрывала щетина. Вероятно, Халид совсем недавно побрился. Ради вечеринки? Или ради нее? Милли запретила себе размышлять об этом.
– В нашем распоряжении вся ночь. – Он непринужденно повел плечами.
Милли могла отойти в сторону, когда он протянул руку и вынул заколку из ее волос, но она этого не сделала. Длинные шелковистые локоны упали ей на спину и плечи.
– Прекрасно, – прошептал он, отбрасывая заколку в сторону. Он провел пальцами по ее волосам, успокаивая и волнуя Милли, но она резко отвернулась от него, словно удовольствие было грехом. – Ты винишь себя? – спросил он. – У тебя нет причин чувствовать себя виноватой. Желание – естественная человеческая эмоция.
– Я могу ему сопротивляться, – заверила она и шагнула в сторону.
Он тихо рассмеялся, увидев ее неуверенность.
– У тебя такая же сила духа, как восемь лет назад.
– Тогда я старалась спасти свою мать, – напомнила она ему. – Вы обещали вернуться на борт и помочь ей.
– Я сделал все, что мог, – упрямо произнес он.
Ее голос дрожал от волнения. Милли слишком долго сдерживала бурные эмоции. Он представлял, как девушка становится женщиной и постоянно контролирует свои чувства, чтобы не навредить себе. Ему хотелось одновременно успокоить ее и заняться с ней любовью, но чувство долга запретило ему расслабляться.
– Чего же ты хочешь от меня, Милли Диллинджер?
– Я могу задать вам тот же вопрос, – парировала она.
– Я хочу тебя, – сказал он.
Милли ахнула. Шейх Халид хочет ее. Она мечтала об этом, но сейчас ее мечта превратилась в кошмар. В ее душе боролись чувство вины и вожделение. Он удерживал ее нежно и решительно. Она хотела этого. Она хотела его. Шейх Халид собирался соблазнить ее, и она намеревалась ему отдаться.
