Некоторые авторы убеждены: раз уж таких писателей, как Джойс или Фолкнер, трудно понять, значит, трудная для понимания литература в принципе может считаться великой. Это заблуждение сродни тому, что воин, надевший на себя шкуру льва, будто бы приобретает его силу. Слово «элегичный» или сравнение страданий главного героя с молитвенными четками, запеченными в пироге, который так никто и не съел, само по себе не делает из вашего романа произведение искусства.
Не забывайте, что цель литературы – донести мысль до читателя.
Не нужно стремиться к иносказанию. Читатель должен сам понять произведение, а не звонить вам с просьбой прояснить написанное. Мы понимаем: вы только и ждете звонка заинтригованного редактора, вопрошающего, что же вы хотели сказать вашим романом. Спешим разочаровать – этого не случится. Если среднестатистический читатель не может уловить вашу мысль, это не повод для гордости, а, скорее, признак солипсизма. В таком случае можно смело говорить о том, что в вашем романе нет никакого смысла. Перечитывайте, стремитесь к ясности, даже если это идет вразрез с вашим лирическим талантом.
Кстати, если мы недостаточно ясно выразились, трюк со шкурой льва не работает, так что даже не пытайтесь.
НЕУПРАВЛЯЕМЫЙ ПРЫЩ
КОГДА АВТОР НАЧИТАЛСЯ БУКОВСКИ
Его редеющие волосы обнажали красные проплешины, на которых виднелись багровые пятна. Сальные пряди пошло липли к болезненного вида коже. Выступающие бородавки и прыщи вкупе с этим коричнево-красным блеском выглядели крайне нездорово. На стене прямо за ним висели страницы из самых пошлых порножурналов. За годы они пропитались выделениями и мерзким запахом дохлых тараканов. Когда он говорил, от его темных желтых зубов шла отвратительная вонь. Мисси вся съеживалась, ощущая во рту резкий привкус блевотины, рвущейся наружу. Зловоние, кажется, исходило из самого его кишечника и было вызвано многолетними запорами. Из-за застоя экскрементов он и выглядел всегда таким раздраженным.
– Вот те доллар, по-честному, – сказал он.
– Спасибо, – ответила Мисси, – но можно мне еще немного сырного соуса?
Есть определенная категория авторов, чьи герои громко выпускают газы и свободно испражняются, а их гигиенические особенности описываются с микробиологической точностью. Каждая сцена происходит на фоне гниющего мусора, где пируют крысы и тараканы. Особенно трудно воспринимать сюжеты, где герой со своей возлюбленной похожи на экспонаты викторианского анатомического музея.
