Они очень вглядчивы и видят обычно друг друга еще издалека, где-нибудь даже на противоположной стороне.
Глаза их загораются, они пристально, не отрываясь, глядят одна на другую, серьезно, вдумчиво, изучающе, а когда проходят мимо, еще повернут голову и кинут взгляд вслед.
Правда, бывает и так, что они разражаются лаем, с первого же взгляда невзлюбив друг друга.
Интересно, почему? Какая мысль пришла им в этот момент в голову? О чем они подумали?
Само собой, нам, людям, не узнать. А ведь какие-то мысли и соображения наверняка возникли в их мозгу. Как пить дать, возникли…
Однажды, еще в начале своей работы в редакции ежедневной газеты, я опубликовала интервью с известной укротительницей львов.
Я долго добивалась свидания с укротительницей, а ей все было некогда. Наконец она милостиво согласилась встретиться со мною в метро.
— Простите, дорогая, — журчал в трубке ее мелодичный, изысканно нежный голос. — Простите великодушно, но, поверьте, у меня ни минуты лишней. Верите?
— Верю, — ответила я, вздыхая. — Как не верить?
— Правда, есть одна отдушина, — продолжала укротительница. — Я еду на шестидесятилетие знаменитого клоуна…
Она назвала имя, известное в дни моей юности каждому школьнику.
— Он живет на Русаковской, я буду ехать от «Дворца Советов» до «Сокольников», так что давайте встретимся возле метро «Дворец Советов» и проедем вместе до «Сокольников». Согласны?
Что мне оставалось ответить, кроме одного слова «согласна»?
Я узнала ее сразу — малинового цвета пальто с серым песцом, песцовая же шапка колоколом, а под ней хорошо знакомые по афишам аккуратно намазанные глаза, губы в яркой помаде, на лбу густая каштановая челка.
Она удивленно воззрилась на меня, когда я подошла к ней.
— Какая же вы юная! Совсем еще девочка!
— Это плохо? — спросила я.
— Нет, — она улыбнулась, мне показалась ее улыбка немного насильственной, словно она не хотела, но заставила себя улыбнуться. — Это скорее прекрасно, хотя, как вы и сами позднее поймете, проходит с годами бесследно.
Протянула мне руку в тугой лайковой перчатке.
— Не сердитесь, милая девочка, я не привыкла к таким молодым корреспондентам…
Я ответила:
— Но вы же сами сказали, что это проходит бесследно. Так что в следующий раз я уже не покажусь вам столь зеленой…
— Поживем — увидим, — сказала она.
Мы вошли в метро, в задний вагон. Народу в вагоне оказалось очень много, хотя до вечера, до часов пик, было еще довольно далеко.
Укротительница стояла рядом со мной, я видела, как она безуспешно оглядывает сидящих на своих местах пассажиров. Должно быть, ей страстно хотелось сесть, и в то же время она еще более страстно боялась, чтобы ее не посчитали пожилой и не уступили ей место.
