ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО
Людовик XIII родился в 1601 году. Он вступил на престол в возрасте восьми лет после того, как был убит его отец — Генрих IV Бурбон. Во время малолетства Людовика его мать, Мария Медичи, управляла страной в качестве регента. А потом молодой Людовик решил управлять страной сам, а посему он удалил мать, куда подальше. Чтобы не лезла в его дела. А она все лезла и лезла. Короче, это были отношения из серии «никто не может понять ребенка так неправильно, как его мать».
Этим он опять приобрел милость двора, а в 1621 году смерть герцога де Люиня (фаворита молодого Людовика XIII) открыла обширное поле деятельности для его честолюбия. Два года он хлопотал о получении сана кардинала, и когда в 1624 году опять вошел в Совет, то, благодаря кардинальству, уже председательствовал там. Это мало-помалу дало ему перевес в решении многих важных дел.
Но прежде чем Ришелье достиг власти, было весьма любопытно видеть, как действовал он еще в незначительном положении, когда ни Европа, ни Франция не знали его имени, когда даже современные историографы говорят о нем как бы мимоходом, как о каком-то второстепенном персонаже. Публичная и частная переписка Ришелье в эти 16 лет чрезвычайно любопытна. И совершенно не нужно искать в этих письмах тайну души, предназначенной Судьбой к управлению о громным государством.
Молодость Ришелье — эти слова кажутся таинственными и привлекательными, хотя в этом периоде есть лишь несколько любопытных подробностей, а чего-то поистине замечательного мало.
Французы гордятся своею историей, но беспристрастный наблюдатель фактов при чтении этой истории находит печальные результаты. Франция считает себя одной из первостепенных держав по мощи и просвещению. Народ ее даже гордо называет себя великой нацией. Но история всякой великой нации должна представлять постепенное усовершенствование и стремление к определенной цели, и история представляет нам примеры подобных целей. Мудрое управление, преобладание посредством политики, преобладание посредством завоевания, успехи наук и искусства — все эти идеи могут осуществиться постепенно, поочередно или все вместе в обширном и образованном государстве. Но не иметь ни одной из этих идей нельзя. Однако истинное величие каждой государственной истории только тогда достигает своего апогея, когда государство доходит до осуществления нескольких из этих идей.
Какое же было историческое предназначение Франции? Какой цели следовала она? Какой достигла так, чтобы могла служить образцом для подражания для других народов? Можем сказать смело — ни одной! События ли, или сама нация в этом виноваты — не будем разбирать, но только сам этот факт неоспорим. Как историки ни стараются придать Франции роль, свыше предначертанную, сложно сказать, какая же именно была эта роль? Много говорят о величии монархии Людовика XIV, но она начала угасать еще до его кончины. Или, например, принято гордиться блистательными победами Франции во времена Наполеона Бонапарта, когда французские знамена развевались по всей Европе. И что же осталось Франции от этих побед? Она вышла из них меньше по территории, слабее и беднее, нежели была при королях.
