Тогда я буду помнить все, а не только смывать по утрам с ладоней липкий итог минувшей ночи, отчаянно и безуспешно пытаясь воскресить в памяти само действо.
Нет, мне не жаль тебя. Одних людей после смерти становится меньше, как, например, тех двух толстух, от которых уже сейчас почти ничего не осталось, кроме некоего усредненного образа случайной жертвы. Других – больше. Ты из вторых. Когда о твоей гибели станет известно, каждое твое слово подхватят и разнесут, как ветер разносит пыль и мусор. Ты будешь заметна всем, точно памятник на холме. Тебя станут цитировать те, кто в настоящую минуту понятия не имеет о твоем существовании. Вот что я принесу тебе, моя карамельная радость! Разве плохо?
Садовая калитка все ближе, улица безлюдна, дома озарены солнцем и дремлют в полуденной неге. Собаки свернулись как ящерицы. Я проскользну за тобой незамеченным, пройдет совсем немного времени, и мы с моим демоном воссоединимся.
Двадцать шагов.
Десять.
Пять.
Ты готова, девочка моя?
Я готов.
Калитка приоткрыта, листья трепещут как флаги, возвещая мой приход. Ты уже успела скрыться за домом – как быстро! – и я ускоряю шаг, пытаясь догнать тебя, пальцы сжимают нагревшуюся рукоятку ножа, лезвие – клюв аиста, что несет возрождение, он вот-вот заклюет тебя, достаточно одного клевка и…
ХРЫМС!
Небо в красных брызгах опрокидывается надо мной. Как это могло что это что это что это кто-нибудь почему так больно кто-нибудь не может быть так больно аааааааа демон где он исчез нет пускай обратно не хочу не хочу не хочу так больно и почему все красн… кто-ниб… объясн… ыыыыыыыыыыыыыыыыыых…
* * *
Я выхожу из-за дерева, обтирая клюку носовым платком. Он лежит на земле и таращится на меня единственным оставшимся глазом, разевая рот с обломками зубов. Хороший удар! Тихо-тихо-тихо, мой мальчик! Не нужно шуметь.
Давай-ка вот так… чтобы ты не вздумал громко стонать… чш-ш, уже все! Нет, ее здесь нет, она давно скрылась в доме – моя милая сочная наживка. Девочка хороша, правда? Она как крысолов, за которым вы, маленькие безмозглые крысята, идете следом, уверенные, что это ваш собственный выбор, не догадываясь, что вам все это время насвистывали манящую песенку.
Я назвала тебя безмозглым, мой жирный умирающий мальчуган? Прости. И у тех двух приезжих дурочек я попросила бы прощения, будь они живы. Вы не заслуживаете такого отношения. Ведь далеко не каждый из наших посетителей догадывался, кто я. За последний год – только вы трое. Ну, еще десяток-другой, но это было так давно… Я даже не помню, где они лежат. Да, я иногда случайно выдаю себя. Что ж поделать: старость.
