Бубнов, узкоплечий и долговязый парень, неловким движением убрал белобрысую челку со лба, помялся и буркнул:
– Того, короче. Я тут в архив сгонял…
– Молодец! – одобрил Ерохин, и Коля покрылся ярко-алыми пятнами. – И что в архиве?
– Короче, это… Кое-что там, в общем, нашлось… Ну я и того… Подумал…
Ерохин вздохнул. Всем хороший парень Коля Бубнов, и старается так, что аж из штанов выпрыгивает, но вот говорить не мастак.
– Вань, давай ты, – попросил он.
Ваня Гнатюк, который сразу знал, что этим все закончится и только ждал просьбы, выдвинулся вперед и снисходительно кивнул Бубнову: мол, не мельтеши, твое дело сделано. Коля с облегчением спрятался за спинами, а Гнатюк одернул кургузый пиджачок, выудил жестом фокусника откуда-то картонную папочку и выдвинул ногу вперед, как Ленин на постаменте.
– Ну ты еще бревно на плечо возложи, – раздраженно предложил Ерохин.
Из Гнатюка, не пойди он в оперативники, вышел бы знатный театральный деятель. Иногда это вносило в обстановку необходимую долю шутовства, но временами мешало, вот как сейчас, когда Ерохин был совершенно не настроен изображать замирающую от восторга публику.
– Понял, босс!
Гнатюк мигом сбросил дурашливость и ненужную папочку отодвинул. Все, что там было, он, разумеется, помнил наизусть.
– В общем, Василь Сергеич, инфа пока из прессы, – предупредил он. – Проверять надо. Но вот тут, – оперативник постучал по обложке папки, – три скана с желтых статеек о том, что в районе Балакирева три раза люди пропадали.
– Давай-ка в деталях.
Село Балакирево было в трех километрах. Опергруппа проезжала через него: добротные дома, сытые небрехливые псы за оградами, на задах пасутся козы… И почти на каждой крыше недопеченными блинами сияют тарелки спутниковой связи.
– Я тебе, Василь Сергеич, лучше заметки покажу, – решил Гнатюк. – Ты глянь свежим глазом, а там обсудим.
Сканы Ерохин сперва пробежал наискось, затем прочитал внимательнее. Подписаны все три статейки были говорящей фамилией «Неравнодушный». Но картина из них вырисовывалась любопытная. Пожалуй, даже жутковатенькая картина получалась, если верить печатному слову.
А из слов журналиста следовало, что живописнейшее место, поляну на обрыве в сосновом лесу в трех километрах от Балакирева, туристы облюбовали не так давно: всего пару лет назад. Но однажды проложенная народная тропа больше уж не зарастала.
В давние времена приезжие дачники и местные подростки жарким полуднем босиком приходили на реку, замирали на обрыве, любуясь дивным видом, с воплями сбегали по крутому песчаному склону и плюхались в воду. Хоть нагишом купайся – никто тебя не видит. На полуразрушенной старенькой турбазе неподалеку даже в сезон набирается не больше двух десятков жителей, да и те так далеко не ходят – плещутся у себя в специально отгороженном лягушатнике.
