— Так чего стоишь? Бегом неси! — Дед, попытавшийся работать санитаром, уже не рад был, что Лютый не добил свою жертву.
Придуманное на ходу, «лекарство» мгновенно уняло боль и остановило кровотечение.
— Ништяк! Что за новинка?
— Наш док, вроде, лучшее брал, а такого…
— Эй! Продай половину!
— Слушай, еще есть дозняк? — вопросы посыпались сразу и со всех сторон. Молча пока наблюдали картину только Дед и Тишь.
— Да так забирайте, — пожала плечиками Танька. — Пусть у Деда… в смысле, у Старого лежит, и пользуйтесь, — посмотрела недоуменно на публику.
— Ладно, пипл. Раненого отнесите в казарму, — распорядился Старый. — И кто за вертелом следит?! — крикнул уже строго. — Мясо подгорает!
— Ну, и зачем свое лекарство отдала? — спросил Тишь, когда на них перестали обращать внимание. — Про доктора, судя по всему, нам можно забыть…
— Ой, да успокойся ты! Не было с проводником никого, — сморщилась Танька. — Спать когда можно? Вставать рано.
— Зачем? Тебе сначала оружие…
— Я пробежаться хочу, погодка чудная, — перебила наставника. — Да и с окрестностями познакомиться нужно…
— Ты ёбн… ты дура? Впрочем, одно другое не исключает, — рассудил Тишь. — Здесь не бегают. Как говорят у нас в Припяти, тише ходишь — дольше будешь!
— Это потому у тебя прозвище такое?
— А ты всегда слышала мои шаги? — ответил вопросом.
— Нет, — честно помотала головой. — Ясно. Ладно, раз не спать, давайте петь. Здесь одна гитара?
— Пипл, второй инструмент пригодился! — пристально глядя на Таньку, громко распорядился Тишь.
Танька не умела ни петь, ни играть, но знакомиться лучше в непринужденной обстановке. Альтер Эго взяло на себя навыки и умения, оставив главной половинке возможность выбирать репертуар. С сомнением покосившись на засаленное сиденье предложенного стула, и выразительно глянув в сторону слушателей, Танька осталась стоять с принесенной для нее второй гитарой. Не долго: у Деда быстро нашлось чистое полотенце, подстелить под основание её голых ног.
Вместе с инструментом принесли отдельный комбоусилитель, непонятную педаль, и… дальше Танька перестала понимать происходящее, получая удовольствие от процесса.
Снова, теперь уже от смущения, надвинув на глаза капюшон, Танька исполнила «Вальпургиеву Ночь»[6]. Исключительно с целью установить доверительный контакт с чейсерами.
Творить мелодию и петь было абсолютно новым развитием способностей. Необычные ощущения будоражили еще больше: от нее ожидали создания настроения. Слушали не ее, а голос и слова. Смотрели на исполнителя, а не на девочку. Радовались тому, что могут быть рядом в эту минуту.
