— Да какие тут традиции… — вздохнул он после минуты раздумий. — Туристов все обдирают с мая по сентябрь, потом ничего не делают. Я-то это… кафешку вон держал, комнату, бывало, приезжим сдавал — мое дело простое. Было. Теперь вот дед мне говорит: сдавать не будем, а Санек взял да кинул… Ладно, — он махнул рукой. Катя молча слушала. — Русские с чертями, бывает, в контрах, но это не потому, что мы такие плохие. Тут как: некоторые с давних веков жили. Вот те, которые древние, те нормальные. Живут в своей деревушке отдельной, баранов держат, людям не мешают. А новые — наглые, приехали не пойми откуда, и все с деньгами, вот это для нас особенно удивительно! Правда, — спохватился Кузьма, — меня тут давно не было. Может быть, что и поменялось.
Катя понимающе улыбнулась, но ничего не сказала. Наверное, подумал Кузьма, в Москве слишком привыкли к чертям и уже так не беспокоятся. Впрочем, он-то понимал, что о девчонке придется позаботиться.
— Вот что. Давай-ка я к тебе кого-то из ребят приставлю. Никитку, например, он молодой.
— Это зачем? — Катя даже остановилась. Впервые ее голос и лицо перестали источать нежность и приветливость.
— Ну как зачем? Для безопасности.
— Для какой еще безопасности? Тут разве полиции нет?
— Кого? Милиции, что ли? Есть, да толку с них? Ты это, не обижайся, слушай…
Они пошли дальше. Катя хмурилась. Борька озадаченно смотрел на людей.
— Я ж беспокоюсь, чтоб ничего не случилось, понимаешь?
— Понимаю. Но это уже как-то слишком. Я сама о себе позабочусь.
— Никита тебе и про себя расскажет. Он в специальных операциях был, больше видел.
Тут Кузьма спохватился, что молодой парень ради красивого словца или просто чтоб приударить за девушкой может разболтать лишнего — того, о чем с них брали расписку. Но было поздно: в Катиных глазах загорелось любопытство.
— Ну, тогда можно с ним познакомиться. Но ходить везде со мной не надо. Пусть приходит на интервью.
Они подошли к гостинице, которая довлела над пляжем и набережной угрюмой темно-серой глыбой. Иногда на солнце «Русалочке» даже удавалось выглядеть симпатично, но сейчас небо окончательно заволокли тучи, и здание походило на гнилой зуб.
Катя сразу отправилась узнавать про комнаты.
Кузьма закурил. Все было не к добру, чуял он, хотя толком не мог соединить происходящие события в одну картину. Даже испортившаяся погода встала в один ряд с предательством Санька, приездом симпатичной журналистки, интервью, кавказцами, заполучившими его бизнес… Кузьма сплюнул под ноги. Начался дождь.
