Все это было похоже на какой-то замкнутый круг. Француженки, сплетничая о мужчинах, жаловались на их пассивность, называли своих парней слабаками и сетовали на необходимость нянчиться с ними, как с малыми детьми. Поэтому они привыкли быть сильными. А французы жаловались на женщин, что они выносят им мозг и хотят во всем быть главными. Поэтому они привыкли не проявлять инициативу и плыть по течению.
Мне во многом импонировала эта идея равноправия. Например, мне нравилось, что во Франции, если мужчина и женщина в паре, и оба работают, то оба одинаково ведут хозяйство и ухаживают за детьми, а не только одна женщина.
Меня умиляло, как французы без задней мысли готовят обеды и гладят рубашки. Но в то же самое время, мне было их немного жалко, и казалось, что они не получают должной заботы, коей окружены наши мужчины. Может быть, поэтому французы любят выбирать себе в жены иностранок?
Наш случайный разговор в столовой открыл мне глаза на многое. Я уже не раз имела шанс ощутить на себе все прелести «пассивного» и «свободного» формата отношений, начиная с «Бразильца» и заканчивая какими-то разовыми знакомствами. Я уже давно подозревала, что за этим желанием местных мужчин казаться независимыми, свободными, крутыми, такими всеми-из-себя-пофигистами, скрывается серьезная душевная рана, а то и тот самый пресловутый «каблук».
Например, однажды один парижский красавчик после знакомства в гламурном баре пригласил меня на следующий вечер на домашнюю вечеринку. Мне было любопытно посмотреть на парижский «crème de la crème».24Частный дом в районе Булонского леса, дорогая мебель, дорогое шампанское на террасе под драматичное электро модного тогда в узких кругах Кавинского, ребята в простой и неброской одежде, но сразу выдающие свою принадлежность к элите по той самоуверенной манере перебрасываться шутками, небрежно покачивая рукой со сжатыми между пальцами сигаретой и бокалом. Я была немного не в своей тарелке: не только потому что мое обтягивающее зеленое платье ярким пятном маячило на этом черно-сером фоне, но главным образом потому, что приведший меня в эту компанию парень весь вечер отлучался на долгие телефонные переговоры, а его друзья довольно быстро потеряли интерес к общению со мной на английском. В итоге он вообще пропал, и никто мне толком не мог сказать, куда. И пусть я в гордом одиночестве ждала свое такси в этой ночной глуши, но я старалась все происходящее со мной воспринимать, прежде всего, как опыт.
