Вы не знаете, останется ли через двадцать лет эта станция метро, или эта мода на рваные джинсы, или мобильные телефоны, или это сленговое словечко – поэтому фиксируйте и описывайте их.
Вы можете представить себя иностранцем, если хотите. Или человеком, вернувшимся в город детства после многолетнего отъезда. Или вышедшим из больницы пациентом. Или просто писателем.
Вечером спросите себя: о чем для меня был этот день? Обязательно запишите ответ, потому что, пока вы будете записывать его, вы сформулируете это точнее.
А теперь напишите рассказ-миниатюру об этом дне, используя ваши заметки. Нанизывайте их на ваше «о чем». Видите, как появилась у этого текста форма?
Глава 10
Миф о необходимости крепкого сюжета
Или: теряю нить, что со мной не так?
Каждый октябрь я езжу на международную конференцию по сторителлингу в Бухарест, на которую приглашают спикеров со всего мира. Несколько лет назад организаторы решили провести эксперимент и предложили расширенную программу: можно было приехать не на два дня, а на целую неделю, чтобы участвовать, кроме большой конференции, еще и в маленьких камерных мероприятиях. Так я попала на завтрак с лауреатом Пулитцеровской премии Джеки Банажински.
Нас было не больше двенадцати человек: журналисты, фотографы, писатели – все, кто так или иначе работает с сюжетами. Мы пили кофе за большим столом. Каждый мог рассказать о своем замысле и получить от Джеки вдумчивую обратную связь. И я до сих пор помню слова одной молодой женщины, аспирантки университета, писавшей роман, основанный на истории ее семьи:
– Я смотрю на свое произведение, – сказала она с улыбкой, – как на игровую площадку.
«Игровая площадка? – отразилось у меня в мыслях. – А разве так можно?» До этих слов я представляла семейную сагу не иначе как хорошо выстроенный, продуманный серьезный текст. Традиционный и крепко сделанный. А тут – игровая площадка?
Но в момент, когда это было произнесено, за столом ощутимо прибавилось энергии.
С тех пор я думаю о том, как по‐разному можно смотреть на свой текст. И как он меняется от этого. Сколько свободы можно вложить даже в самую традиционную историю. И как по‐разному можно выстраивать сюжет: не только крепко, будто намертво связывать его части, но и расслабленно, весело, свободно набрасывать их. Не только вести читателя за руку, но и приглашать его поиграть.
Вообще‐то это не новый подход. Взять, например, «Записки от скуки» японца Ёсиды Кэнко, написанные в XIV веке, которые до сих пор переиздаются. Читать их – удовольствие, несмотря на то что жанр дзуйхицу, в котором они написаны, мало озабочен сюжетосложением. Автору, пишущему в этом жанре, позволительно рассказывать о чем угодно, не беспокоясь о «литературности» своего текста. Если бы в Японии периода Камакура существовали личные блоги, эти записки могли бы появляться там. Оторваться от них сложно, и я каждый раз, решая прочесть всего несколько, читаю все.
