В тексте можно отыскать оазисы добра и целомудрия:
«Я всего лишь младенец, голый младенец в снегу. Теперь я окружен стаей голодных волков, они надвигаются — и тут ко мне подходит Волчица, зубами она поднимает меня из обжигающе-холодного снега и отбрасывает в сторону. Она лижет меня и прижимает к своему теплому животу, трется об меня сосцами, и волчья стая отступает. Я сосу молоко Волчицы, а она вылизывает, ласкает и согревает меня».
Прообраз этой «капитолийской» волчицы — любимая немецкая овчарка Лурье по имени Панч, которую он называл «леди» и которая стала для него символической матерью. В своих дневниках-воспоминаниях Лурье пишет:
«У меня такое ощущение, что эта темная красавица сопровождала меня всегда, даже в годы войны. Эта немецкая овчарка с темными глазами напоминает мне о моей матери».
Кроме реальной музы Гертруды Стайн, у Лурье была своя Беатриче — погибшая Люба, Любовь. Всю свою жизнь, весь свой поход в ад он посвящает служению этой тени. Она осталась там в земле, на востоке Европы, в СССР, на месте утопии, уходящей в прошлое. Она неожиданно появляется в одной из глав и тут же растворяется в небытии.
«…Ее темно-соломенные волосы будут щекотать мою щеку… Волосы моей любви пахнут лесом, лесными прудами. Она касается моего лица — и больше ничего».
Таким образом, текст постоянно дрейфует от почти религиозного чувства к жесткому порно:
«Я возвращаюсь к анусу, очерчиваю носом круги вокруг него, перемещаюсь в верхнюю часть ущелья, на мостик, где начинается талия, молочно-белая полоса, зимняя дорога между двумя заснеженными холмами моей целомудренной юности».
И мы опять погружаемся в американскую порнографию: в Америке Бориса Лурье чувствам вообще нету места. Вместо них — вопиющий китч, имитация.
«Дом Аниты» — квартира напротив Центрального Парка в верхнем Манхэттене — существует по сей день. Внизу днем и ночью сторожат лакеи в ливреях. Они никогда не спят. Они не едят. Они только исполняют свои обязанности.
Ты поднимаешься в золотом лифте, входишь в прихожую и проваливаешься в пространство романа:
«Прихожая — странно сплюснутый овал, и там нет никакой мебели, не считая длинного прочного стола… Единственный источник освещения — светящийся белый шар, подвешенный в центре потолка…»
С тех пор, как был написан роман, в квартире почти ничего не изменилось. С документальной дотошностью Лурье описывает мебель, произведения искусства, кабинет Аниты, и тебя начинают окружать плотной толпой призраки из романа: Гельдпейер, Поланитцер, Джуди, Тана Луиза и другие…
