— Зачем? Мне от этого легче не станет, а тебе… Для тебя это будет лишняя нестерпимая боль.
— Расскажи мне все про меня, хотя бы про меня. Это моя жизнь, моя смерть и я имею право знать.
— Ну хорошо. Ты будешь жить долго и счастливо и умрешь в роскоши богатстве и любви. Ты умрешь любимым, уважаемым и знаменитым, но к тому времени жизнь наскучит тебе. Твои похороны будут национальным праздником и все будут плакать по тебе от младенца, до старика. Ты останешься в памяти людей на века.
— А ты?
Она промолчала. Сергей поднял на нее глаза, а она свои опустила, стараясь не встретиться с ним взглядом.
— Ты меня обманываешь.
Она не ответила.
— Ты меня обманываешь, — тупо повторил он.
— Да, — тихо согласилась она.
— Почему?
— Потому, что я тебя люблю.
— Ты меня обманываешь, — снова повторил он.
— Иди, Сережа, тебя Виктор ждет.
Извелся, ведь тебя уже три часа нет. Иди.
Сергей попытался поцеловать ее, но она увернулась. Тогда он развернулся и вышел. Когда дверь за ним наконец захлопнулась, Марина дала волю слезам, давно подступавшим, пощипывавшим глаза и давящим горло.
Сергей спустился вниз, в ресторан. Виктора уже не было, за их столиком сидел какой-то мужик лет шестидесяти. Сергей чертыхнулся и пошел по заученной наизусть траектории. В поисках друга он зашел к Кате, к самому Виктору, к одному их общему знакомому и наконец пришел к себе в номер.
Виктор развалился в его любимом кресле и спал. Рядом с ним стоял стакан и тарелка из-под огурцов. В тарелке, в натекшем с огурцов рассоле плавали два окурка, третий, уже потухший, торчал у Виктора в зубах. Сергей грубо толкнул его, потеребил за плечо. Виктор разомкнул слипшиеся веки, приоткрыл сонные глаза.
— Что?
— Курение в постели опасно для вашего здоровья, оно может привести к возгоранию. О пожаре звоните ноль один.
— Так я же не в постели, — пробормотал Виктор и выплюнул давно затухшего бычка. — И не курю, — добавил он уже своим обычным жизнерадостным тоном.
— Ну да, я вижу.
Виктор приподнялся, потянулся, поинтересовался:
— И как прошло разоблачение?
— Никак.
— А что она?
— Она такой же человек, как и мы, только еще несчастнее.
— А что ты тогда там столько времени делал?
— Не скромный вопрос.
— Да ладно строить из себя неизвестно что. Мы тут все свои, к тому же живые люди. Отпялил ее, так и скажи.
— Ничего я ее не от… — разозлился Сергей. — И вообще…
— Да ладно, угомонись. Шутю я так.
— Глупо и грубо.
— По другому не умею.
— Пошляк и циник, да еще и врешь.
