Напоминание | страница 10



Но он любил людей и боялся, что ненароком убьет кого-нибудь, а люди не любили его, а люди остервенели и пытались убить его.

Он бежал и стрелял, хотя не умел стрелять и боялся стрелять. Он бежал и падал, падал и полз, полз и снова вскакивал, и снова бежал, и стрелял, хотя стрелять не умел и ему с огромным трудом удавалось удержать автомат в руках. Он бежал и боялся попасть в кого-нибудь, лишить кого-нибудь жизни. Он любил жизнь и не только свою, но ценил и чужую. Он цеплялся за жизнь и боялся лишить жизни другого. А вокруг стреляли, взрывались снаряды и люди расставались с жизнями, но умирая цеплялись за остатки своей жизни и старались вырвать хоть кусок чужой. Он пробежал еще несколько метров и упал. Вовремя. Рядом вздыбилась земля, раздался страшный грохот. Маленький человек оглох. Сначала жутко испугался, потом мелькнула мысль, что надо добраться до воронки, ведь в одно место снаряд два раза не попадет. Он перекатился и сполз в воронку. Через некоторое время высунулся через край, огляделся. В двух десятках шагов мелькнула тень. «Надо напугать», подумал он и вскинул автомат. «Только не попасть», — мелькнуло в голове и он нажал на спуск. Раздался треск, автомат как всегда дернуло, увело в сторону.

Не попал. Ну и слава богу.

Он вновь скатился вниз, надеясь, что сюда никто не сунется. «И снаряд два раза в одно и тоже место не падает», — подумалось вдруг.

Он медленно скатываясь в воронку посмотрел вверх. Там мелькнуло бледное лицо, рука и, как в замедленном кино, он увидел летящую в воронку гранату. Он судорожно заметался, дернулся вверх, срывая ногти.

Граната ударилась в землю и карабкающемуся человеку оторвало ноги, железом прорвало грудь, подкинуло, оглушило и уже не человека, а истерзанный кусок мяса бросило обратно вниз. Он упал на спину и последнее, что увидел было небо, край воронки и бледное лицо над этим краем, то самое лицо. «Не попал», — подумал он с облегчением и провалился во тьму…

Это был второй день войны, второй день Брестской крепости.

Это был последний день маленького пухлого застенчивого человечка…

… А еще он увидел потолок своей комнаты и окровавленные простыни, и кусок железа торчащий в груди, но медленно таящий вместе с остатками сна. Он хотел позвать, но в глазах потемнело, и он снова провалился в небытие, теперь уже навсегда.

Сергей дернулся: его тронули за плечо. Он повернул голову, над ним склонился Виктор. Лицо Виктора было бледным.

— Встань!

Сергей поднялся и попытался повернуться к страшному зрелищу.