Я не могу показать ей, в какую панику ввергает меня малейшая мысль об этом, поэтому просто пожимаю плечами.
– Не давай мне повода для этого.
Калла приходит в ужас, когда понимает, что она только что сказала. Ведь после маминой гибели прошло совсем немного.
– Я не то имела в виду, – начинает оправдываться она, а потом соскакивает на извинения. – Прости. Это было глупо.
Мы с Каллой близнецы. Наш уровень взаимопонимания никогда не будет до конца прочувствован теми, у кого этого нет. Я знаю, что она имеет в виду, даже когда она сама не знает. Она высказала свой ответ до того, как вспомнила про маму. Прозвучит глупо, но порой нам удается забыть о нашей потере на секунду. На одну потрясающую секунду.
– Не беспокойся, – говорю ей я, сворачивая на шоссе.
Пошла она к черту! Она не имела права!
Голоса звучат громко.
Слишком громко.
Я закрываю глаза и крепко сжимаю веки, стараясь не слушать.
Но они все еще здесь, и они настойчивы.
Она тебя не заслуживает! Убей ее, тряпка, убей! Столкни ее со скалы! Оближи ее кости! Оближи ее кости! Оближи ее кости!
Я сжимаю руль изо всех сил, пока костяшки моих пальцев не становятся полностью белыми, пытаясь вытолкнуть голоса из головы.
Оближи ее кости! И высоси костный мозг! Покажи ей Покажи ей Покажи ей!
Сегодня голоса звучат очень реально, хотя я знаю, что это не так. Это не мой голос. Это просто цирк уродов, страшные маски, самозванцы. Они не настоящие.
Мой голос настоящий.
Те голоса – нет.
Но их становится все сложнее различать.
Калла
У этой горы есть одна интересная особенность: летом время здесь замедляется, дни сливаются друг с другом. Не успеваешь уследить, как одни сутки перетекают в другие, а затем и в третьи, а я даже не замечаю, как снова наступает время групповой терапии.
На этот раз я хотя бы успеваю захватить свои права. Не обращая никакого внимания на негодующий взгляд Финна, когда мы садимся в машину, я самодовольно улыбаюсь ему (по-настоящему, без фальши) и трогаюсь с места.
Я поворачиваю руль, и мы начинаем двигаться вниз по горе, огибая извилистые повороты; под колесами скрипит намокший от дождя гравий. Финн рассеянно смотрит в окно, глубоко погрузившись в свои мысли, когда мы проезжаем то место. То самое, где разбилась и погибла наша мать.
На близлежащем дереве развеваются разноцветные ленты, рядом установлен простой маленький крест. Здесь безлюдно, умиротворенно и тихо. Я предпочитаю не обращать внимания на это место, потому что иначе мое сердце сжимается от боли.
