В какой-то момент, уже стершийся из памяти, мы переместились на диван. Я как раз почти закончил свой рассказ, как ведьма меня перебила:
- А твоя кошка, что случилось с ней потом?
- Отравление демонической натурой оказалось слишком сильным. Буквально в следующей схватке она, защищая меня, сорвалась. И мне пришлось своими руками сломать свой клинок. Я убил ее, как и должен был, по присяге главы Амакава.
- Я думала, что мне станет легче от твоих слов. Но стало только тяжелее. Продолжай, - она снова потянулась к бутылке.
Узнав все подробности, Мерухи затихла, глядя на меня бездонными глазами.
- Так вот какая она была, - прошептала она и вдруг, обняв меня, зарыдала.
- Что-то часто последнее время на моей груди плачут прекрасные женщины, - подумал я, обняв рыдающую ведьму. - Вот только радости от этого никакой.
Когда слезы закончились, Мерухи чуть повернула голову и взглянула мне в глаза.
- Ты ведь будешь мстить?
- Обязательно. И Якоин будет. Мы найдем эту сволочь - и она будет долго жалеть о том, что родилась на свет, - дал я прорваться своему гневу.
- Найдешь первым - позови меня, - прошипела ведьма, и ее голос не обещал ничего хорошего, - у меня есть подозрения, и я с удовольствием с тобой ими поделюсь, вот только нужно в них удостовериться.
- Обязательно тебя позову, - пообещал я. - Но и ты меня не забудь, если справишься сама.
- Верю тебе. Она была тебе дорога, и ты не оставишь ее смерть безнаказанной. Недаром ты носишь легендарный клинок Мурамасы. Когда все закончится - найди в себе силы отложить его в сторону, - Мерухи снова замолчала, а потом еще крепче прижалась ко мне.
Когда она снова посмотрела на меня - в ее глазах не было слез, зато было что-то совсем другое. Жизнь побеждает смерть, и даже месть может вернуть желание жить.
- Скажи, я ведь слишком старая, правда? - чуть наигранно поинтересовалась ведьма.
- Ты прекрасна. Ты самая красивая из всех женщин, которых я когда-либо видел, - искренне ответил я, и только потом понял, что сказал лишнего. Или нелишнего - это как поглядеть.
- Договор между нашими кланами предусматривал рождение наследника. Он еще действует, и не оговаривалось, кто будет его родителями, - вдруг лихорадочно зашептала Мерухи.
Она говорила ненужную чушь, и сама это прекрасно понимала. Я не винил ее - она всего лишь хотела не напугать шестнадцатилетнего подростка, успевшего повидать в жизни слишком много, напомнив ему о каких-то сверхценных для японца вещах. Мне все это было не нужно - и я просто прервал ее поцелуем.
