Я не ответил. Что-то внутри меня знало - Химари права. Она и так совершила почти невозможное, сумев снова прийти себя и заговорить со мной.
- Мне жаль оставлять тебя одного. После гибели Куэс тебе и так трудно. Но, - чуть улыбнулась кошка, - мстить за нас обеих тебе придется кому-то одному. Сейчас, когда мой разум плотно касается безумия, я знаю - на ведьме было какое-то внешнее воздействие, что-то похожее на гипноз. Ее действия сняли путы с моего внутреннего демона, а страх за вас в схватке с Агехой - окончательно выпустил его на волю. Чуть раньше или чуть позже - это все равно бы случилось в ближайшее время.
- Шансов точно никаких? - потерянно переспросил я.
- Мне все равно придется умереть, и лучше всего - от твоего меча. Но если в твоем сердце есть место для меня - то я не погибну окончательно. Из-за грани иногда возвращаются - почему бы мне не попробовать? - кошка уже не переживала за себя, а просто пыталась успокоить своего непутевого лорда.
- Ты уж постарайся вернуться, - негромко сказал я и крепко обнял ее.
- Пора, - шепнула моя драгоценная кошка.
Мой клинок, напитанный 'паромом', пронзил ее тело как бумагу. Все, что я запомнил - печальную улыбку Химари, а потом она просто исчезла. Не истаяла черным дымом, как это обычно бывает с демонами, а как будто стерлась из пространства, а на землю упали остатки ее одежды.
Я лег на спину и смотрел на темнеющее вечернее небо. Слез не было, а боль была так сильна, что я ее уже не ощущал - как и любых других эмоций. Умный русский попаданец, очутившись в сказочном японском мире, решил, что все неплохо, но можно сделать чуточку лучше. Не обратил внимание ни на какие предупреждения, шел напролом - и испортил все. Ни в чем не виноватая смешная чашка Лизлет, гордая и страшно одинокая чернокнижница Куэс, а теперь вот бесстрашная и веселая кошка Химари - все они погибли, потому что я не справился. Мне дали новый шанс - и я испортил все, до чего мог дотянуться.
Я покрутил в руках танто. Кажется, в этом случае надо написать хокку, надеть ритуальное кимоно, выпить саке и закончить последнюю главу в книге моей жизни. Впрочем, можно обойтись и без красивого оформления - я изменил 'паромом' заряд меча для придания ему большей разрушительной силы и коснулся горла кончиком лезвия.
Чья-то рука аккуратно легла на мою, и медленно отвела танто. Другая - разжала мои сведенные судорогой пальцы и вынула из них меч. Чья-то голова легла мне на грудь и незнакомый голос, с трудом удерживающий рыдания, произнес:
