На следующий день Леня взял себе отпуск. Проехался по Босфору, на набережной съел бутерброд со свежей рыбой. Молодцы турки. Бочком, бочком, а выбрались в цивилизацию. Нам бы так…
Заснял незаметно раскоп и его обитателей. С разных точек и привязкой к местности. Техника позволяла. С Карапузом Леня встретился отдохнувшим и бодрым. Привел в порядок мысли. — Сворачиваемся. — Сказал огорченный Карапуз. — Пришла злая. Кто? Кто? Да, эта англичанка чертова. Всех распустила. Каникулы на месяц. А то и больше. Разве они скажут.
— С чего она так?
— Кто знает? Москвич уезжает… За две недели вперед получу, а там, как жить? Такое место. Размечтался. Ну, как с твоей фирмой? — Карапуз заглядывал Лене в лицо.
— Отчитаюсь перед начальством, дам знать. Знаешь, какой наш бизнес… Идем. Если не пьешь, поедим, как следует. Только учти, плачу я.
— С какой радости?
— Считай, повезло.
— Я местечко знаю. Пойдем, раз ты такой добрый.
В комнате по другую сторону коридора в служебной части музея стоял, прикрытый пустой вешалкой, железный шкаф. — Трудно было не заметить. — Бормотал негромко Балабуев. — Но и сейчас не поздно.
Действительно, не поздно. Охранник распахнул металлические дверцы, и, не глядя на Балабуева, сказал: — Готово… Боковым зрением он Балабуева достал, но того интересовало сейчас содержимое шкафа. Следователь провел рукой по корешкам папок и стал стаскивать их на стол.
— Ну, девочки, налетайте. А вы, Федор, чего стесняетесь?
— Рабочий день закончился. — Заявил обнаглевший Картошкин. Он чувствовал, что взял верный тон.
— Смотри, какой гордый, прямо диссидент.
— А вам не нравится?
— Почему? Нравится. (Еще бы не нравилось, Картошкин завоевывал авторитет буквально на глазах.) Так вот. — Следователь обратился ко всем, только охранника отпустил, все же он Балабуева смущал. — Насчет рабочего дня. Не только не закончился, но еще не начинался. Или работаем, как я скажу, или расходимся по домам, музей опечатываю, а продолжу уже в другом составе.
— И все-таки… — Не сдавался Картошкин.
— Не нужно, Федор. — Света тронула бунтаря за руку. Как важна женская поддержка в борьбе с произволом. Картошкина отпустило.
Все дружно уселись за стол. Если бы только Балабуев знал, с чего начать. С чего? В таких случаях он рассчитывал на вдохновение.
Рабочие журналы, перечень результатов. Каких? Зачем? Как и все люди действия, нацеленного на результат, Балабуев считал ученых бездельниками. Не науку в целом, а многих ее служителей. И факты под рукой, не нужно далеко ходить. Вот эти отчеты. Знать бы, что искать? И есть ли оно здесь — это искомое? Балабуев перелистывал страницы. Похоже, не то. И это не то.
