Скверное дело | страница 3
Крупное дело о хищениях было прекращено по вине самого Балабуева. Так ему объяснили. Не имел он права… дальше шел длинный список превышений полномочий, которые Балабуев допустил, изобличая преступников. Заинтересованные лица оказались на свободе, а приятель просветил: — Могли и убить, если бы до суда дошло.
— Наших не убивают. — Ответил тогда Балабуев.
— Ну, да. Ты, я слышал, наркотиками балуешься.
— Я? — удивился Балабуев.
— А кто же. И с девочками полегче. А то знаешь, что с насильниками бывает…
Напрашивались разумные выводы. Есть люди, что могут сменить несколько шкур и каждая будет впору, как своя собственная. Таких превращений в наше время пруд пруди. Но Балабуев был в единственной шкуре (как герой Шота Руставели) — опера-дознавателя, причем самых незаурядных способностей. В своей профессии это был король. По виду — бестолковый простофиля, Балабуев мог усилить это впечатление сознательно во много раз. И вызывал самые двойственные чувства, у преступника — облегчение, вот послал бог ему на радость дурака-следователя, а у честных людей (интеллигентов особенно) гражданскую печаль, до чего докатились, если уж таких… прости, Господи… берут на службу. Балабуев никого не разочаровывал. До поры, до времени.
Вот с этим человеком встретился Алексей Григорьевич Плахов, с судьбой которого связана большая часть этого рассказа. Раньше к описанию такой личности добавляли слово герой, а для окончательной характеристики подсказывали читателю, что за герой — положительный или отрицательный. Но в реальной жизни геройство случается редко, и герои из обычных людей, как правило, никакие. Другое дело — жертвы обстоятельств или судьбы. Громко сказано, но для Плахова, однако, годилось, тем более, по профессии он был историк, мог понять интерес к отдельно взятой личности. И Балабуев интересовался судьбами, правда, по другим причинам. Встретились они не зря.
— Видите, Алексей Григорьевич. — Рассуждал Балабуев. — Кульбитин ваш непосредственный подчиненный. Вы по должности кто?
— Директор музея. Исполняющий обязанности.
— А что так? Исполняющий?… И давно?…
— Несколько лет. Спросите насчет исполняющего? Откуда я знаю? Никак подходящую кандидатуру не найдут.
— А Кульбитин… чем не кандидатура?
Плахов пожал плечами. — Знаю, что предлагали ему. Но отказался. Хлопот с этим директорством… можете поверить…
— И то, правда. — Согласился Балабуев. — Вот видите. Вы — исполняющий, Он — главный специалист. Не простой, а главный. Выше никого. Или есть?