– А теперь чего?
– Не знаю… Что-то засомневался…
– Наслушался советов? Тех, кто по принципу перекати-поле? Прииск – это ведь все сезонное. Тут уж как повезет. А срубить бы мельницу на паях. Глядишь, и пекарню могли бы открыть. Железнодорожники бы на станции только рады были. Конечно, проще на завалинке сидеть и на балалайке тренькать да в стакан заглядывать…
…Сам-то Степан вином не увлекался. Бывало, гулянка на праздник в самом разгаре, а он домой начинает собираться. Жена Елизавета спросит:
– Может, Степа, еще посидим? Глянь, как весело! Вон уж Иннокентий Золотухин и гармонику взял.
А Степан – муж не ревнивый.
– Если хочется, то посиди, Лиза. После придешь. С Беломестновыми. В один же конец шагать. Так что, посиди с людьми. Еще и рюмашку можно…
– Ой, Степа, я ж не из-за того. Песен еще толком не попели, – вспыхивала румянцем Елизавета.
Степан смеялся:
– Ой, ты моя. Я шутки ради так сказал, – незаметно для окружающих он нежно обнимал жену.
– А поплясать захочу?
– Кто же, Лиза, против плясок? Только, помнишь, в прошлый раз каблук сломался. Пришлось босиком возвращаться. – Степан гладил жену по руке.
Уйдет Степан, а Елизавете не сидится без мужа. И гармониста «вятские» мехи не любы ей, и плясать чего-то не хочется. Бывало, подружки, разгулявшись, начинают бражничать. Это когда в конце гулянки на столы подают в объемистых бутылях бражку. В забайкальских селах не было принято, как на западе, гнать самогон. Здесь пили водку. Уважали брагу. Когда бродила, в нее для крепости добавляли сушеную черемуху. Для ароматного вкуса растворяли пережженный сахар. Некоторые бабы не брезговали и махорки сыпануть. Хмельная она получалась, чертовка. В забайкальских селах не было принято опохмеляться. Обходились крепким чаем, забеленным молоком. Годились рассол от квашеной капусты или сироп брусничный. Отпился мужик, перекурил и вновь за дела…
Нет, не сидится Елизавете. А Нюру с Федором Беломестновых неудобно беспокоить. Как весело и задорно выплясывают! Однако зря не ушла со Степаном. А сейчас совсем стемнело.
– Пошто, Лиза, так рано своего-то отпустила? – присел рядышком на лавке Прохор Иванович. – Насчет мельницы не передумал?
– Как же, передумает…
– Правильно. Раз настроился, пускай делает. Ему селяне только спасибо скажут. Им же выгоднее молоть зерно, почитай, дома. Разговаривал недавно со Степаном. Думает попросить кого-нибудь помочь. Из тех, кто пашней не занимается и домашним хозяйством не обременен. Я бы сам подсобил, кабы не служба станционная…
