Земля была еще голой и черной. Солнце пригревало все сильнее. Скоро на открытых местах проклюнут подснежники. Вслед за ними зазеленеет травка. Истосковался скот по пастбищному корму. Жадно и много едят первое сочное разнотравье даже те животные, что имели зимой вдоволь запас сена. Подворья разные, будь то зажиточный казак со стадом скота, будь обычный посельщик, что держит одну коровенку, бычка да малого теленка для пропитания семьи, но аппетит у всякой животины одинаковый.
– Запустим мельницу, останется ждать урожая, чтоб по новому помолу поглядеть работу, – сладостно затягивался махрой Ефим. – Хотя можно испытать и на прошлогоднем зерне. – Он весело улыбался, испытывая за брата гордость. Она нахлынула так горячо и внезапно, что даже защипало в уголках глаз…
– Степану небось невтерпеж узнать, как новая мельница заработает? – спросил Прохор Иванович, в руке которого поигрывал острый топорик. Махнув, он вонзил его в лежавшее у ноги бревнышко.
– Не переживайте, мужики, все путем будет, – успокоил селян мастеровой. Он жадно приложился к бутыли с холодным молоком. – Что-то притомился я сегодня. Не каждый день, паря, с жерновами в обнимку лазить приходится…
Испытания провели на следующий день.
Открыли запруду, сооруженную из плетеного тальника, камней и глины. Бурный поток воды стремительно хлынул на лопасти, отчего мельничное колесо плавно покатилось вокруг оси, с каждой секундой набирая обороты. В железном гнезде мягко проворачивалась колесная ось. Ритмично оборачивалось зубчатое колесо передачи, волчком крутилась блестевшая шестерня. Следом взыграли гранитные жернова, и потекла из лотка пахучая мука.
Ждали своей минуты сложенные на дощатых помостьях мешки с зерном. Будто в нетерпеливом ожидании муки и объемистый ларь.
– Засыпая мешок в ковш, надо регулировать сыпь, чтобы мука получалась мягкого помола. Проморгаешь, она будет крупитчатой, – пояснял рядом знающий мукомольное дело человек. – Надобно пробовать на язык.
Степан вздохнул полной грудью. От волнения у него чуть-чуть дрожали руки. Он подставил широкую ладонь. Мука сыпалась еще горячей.
– Ну, что? Что, Степан? Хороша и вкусна? – нетерпеливо потянулись к струйке сыплющейся муки остальные.
– Добренько! И вкусна, и хороша! Каж-жется, – только и смог выдохнуть Степан, утирая белые губы.
Обрадованно загомонили, закричали посельщики.
– Пошла-поехала твоя мельница! Вот, брат, торжества минута! – Не скрывая чувств, Ефим крепко сдавил пятерней плечо Степана, а потом и крепко обнял его.
