– А вдруг вы будете спать, когда они залезут?
– О, я тут такого напридумывала, – засмеялась Клеопатра Апполинариевна. – Я ведь смотрю иногда телевизор. Помните фильм «Один дома»? Очень познавательный. Я теперь на ночь под все окна раскладываю всякие гремящие предметы. Ну, банки, кнопки, стекляшки всякие. Представляете, я разбила несколько стеклянных бутылок и теперь кладу осколки острыми краями вверх. Я теперь прямо такая дама – боевик, видите ли. Так что вы за меня не беспокойтесь.
– Ну и боевая бабка, – восхищалась Ирка по дороге домой. – Ничего не боится.
– Хоть и в шляпе с цветком, – поддакнул Владик.
Ирка смерила его уничтожающим взглядом.
Придя домой, ребята прежде всего бросились проверять свои питейные запасы. Их зелье бродило в огромной семилитровой кастрюле, которую они стащили у тети Аси. У них не хватало бутылок, и они решили использовать пластиковые. Броня с видом знатока нюхал напиток, пока они его разливали. Пахло довольно приятно.
– Давайте возьмем сегодня пять бутылок с собой, – предложил Владик. – Вот увидите, алкаши толпой набегут.
– Ты что, – возразила Ирка. – Не больше трех. Иначе нам никакой водки не хватит.
Облачать Владика решили в саду, подальше от тети Асиных глаз. Что-то подсказывало ребятам, что при всей нелюбви к Гренадерше их затею она не одобрит.
– Тетя Ася, – ласково потерлась о тети Асино плечо Ирка. – Мы прогуляемся чуть-чуть перед сном, ладно? Ты не бойся, мы тут, близенько.
– Что-то вы зачастили перед сном гулять, – проворчала тетя Ася, отрываясь от компьютера. – Ну да бог с вами, только не долго.
Около девяти вся компания уже заняла наблюдательный пост за забором Зинаиды Михайловны, надеясь, что до темноты никто не явится. Видимо, Витя и его друзья тоже не осмеливались являться перед Гренадершей при свете дня. Два первых визитера явились в полдесятого, когда уже начало темнеть. Друзья успели переместиться в смородиновые кусты на исходную позицию. Они услышали, как Витя Лохматый инструктирует маленького человечка, несмотря на жару, одетого в то, что когда-то было пиджаком. От них обоих пахнуло застарелым перегаром и немытым телом.
– Такая дама характерная! Чуть ей скажи про бутылку, она тут же верещать: пошел, мол, вон, я, мол, не при делах. Ты сегодня, Борисик, давай сам с ней изъясняйся.
– Я с ней изъяснюсь, будь спок, – мрачно пообещал Борисик неожиданно хриплым басом.
Борисику были чужды всякие колебания. Он решительно заколотил в дверь.
