– Джиллиан, это Стюарт, Стюарт, разреши представить… – И так далее, но я уже не слушал, и она, по-моему, тоже.
Выглядела она… выглядела она как настоящая женщина, если вы меня понимаете. Я бы не сказал «зрелая», хотя и это тоже; я бы не сказал «постаревшая», хотя и это тоже. Да нет, она выглядела как настоящая женщина. Я мог бы сделать попытку ее описать, уточнить произошедшие в ней перемены, но все равно не сумел бы передать своих впечатлений – я же, стоя перед ней, не проводил инвентаризацию. Я, так сказать, впитывал этот облик целиком, видел ее заново, как единое целое, понимаете?
– Ты похудел, – сказала она, и это прозвучало очень мило, потому что старые знакомые для затравки обычно говорят: «Ты поседел».
– А ты – нет. – Ответ получился дурацкий, но ничего лучше я в тот миг не придумал.
– А ты – да, а ты – нет, а ты – да, а ты – нет, а ты – да, а ты – нет, – шутовски заголосил Оливер.
Джиллиан приготовила восхитительную вегетарианскую лазанью. Оливер откупорил мое вино, объявил, что оно «достаточно питкое», и начал отпускать одобрительные, хотя и высокомерные комментарии насчет повышения качества вин Нового Света, как будто я – заезжий американец или его партнер по бизнесу. Сдается мне, впрочем, что Оливер – тот еще бизнесмен.
Мы поделились новостями, обходя скользкие темы.
– Ты надолго? – спросила Джиллиан к концу вечера, не глядя на меня.
– Думаю, на весь срок.
– И каков же срок? – На этот раз она улыбнулась, но по-прежнему отводила глаза.
– Длиной со шнурок, – вставил Оливер.
– Вы меня не так поняли, – ответил я. – Представьте… я вернулся.
Нельзя сказать, что они очень удивились. Я пустился в какие-то объяснения, но тут со щелчком приоткрылась дверь, и передо мной возникло личико. Разглядев меня, оно спросило:
– А где твой кот?
ДЖИЛЛИАН: Я предвидела неловкость. Думала, Стюарт будет стесняться, – раньше он тушевался по любому поводу. Не знала, как посмотрю ему в глаза. Но понимала, что придется. Думала: что за безумная идея, приспичило же Оливеру его позвать. И почему Оливер предупредил меня ровно за три часа и ни минутой раньше?
Никакой неловкости не возникло. Ну, разве что Оливер излишне суетился, чтобы разрядить обстановку. В чем не было ни малейшей необходимости. Стюарт очень возмужал. Постройнел, приобрел благородную седину, но главное – держался непринужденно, без прежней зажатости. Что в тех обстоятельствах было удивительно. А может, и нет. В конце-то концов, ему хватило решимости уехать, сориентироваться в этом мире, найти себя, подняться, тогда как мы топчемся на месте, если не считать детей, а в материальном отношении даже откатились назад. Он ничуть не заносился, хотя мог бы. У меня было такое ощущение, что Оливер его слегка раздражает, нет, я не так выразилась, скорее, что он наблюдает за Оливером, как за ярмарочным шутом, и ждет, когда же окончится этот балаган, чтобы перейти к серьезным вопросам. Наверное, мне следовало обидеться за Оливера, но почему-то этого не произошло.
