Я узнаю нескольких ребят из школы, хотя они мне вовсе не друзья. Я действительно не хочу ни к кому привязываться, ведь через шесть месяцев я уеду и, надеюсь, уже никогда не вернусь.
Через некоторое время, довольно шумно, как будто это место принадлежит им, появляются Барби и ее друзья. Она единственная девушка, которую я избегаю, потому что все в ней мне ненавистно. Ее крашеные светлые волосы, одежда, которую она носит, макияж-штукатурка нанесен таким плотным слоем, что я могла бы соскрести его ножом. Знаю, так как я сижу впереди и кушаю одна, то точно не останусь незамеченной. Еще раз спасибо, папа. Я почти могу слышать комментарии, что появляются в ее обесцвеченной блондинистой голове. Ухмыляясь, и с отчетливым злом в глазах, они подходят ко мне.
Она кладет руки на бедра.
— Что, у тебя нет друзей? Ты такая жалкая, — бормочет Стефани.
— Оставь меня в покое, Барби, — рычу я, беря последний кусок пиццы.
— Что ты только что мне сказала? — фыркает она.
Я встаю, желая, насколько это возможно, убраться подальше. Она меня не пугает, но я не хочу от нее неприятностей, по крайней мере, не сегодня. Как только я поворачиваюсь, чтобы уйти, она поднимает мою содовую и бросает мне в лицо. А теперь я могу убить ее и хочу этого.
— Оставь Камерона в покое. Проваливай! — вопит она.
Понятия не имею, что на меня нашло, я не думаю, когда отвечаю ей. Сжимаю пальцы в кулак и так сильно, как могу, бью ее по лицу. Когда она падает на пол, я оборачиваюсь на пятках, достаю из кармана десять долларов и, бросив их на стол, уношусь прочь. Последнее, что я вижу, — она лежит на полу, держась за щеку, а в ее глазах полыхает безграничная ненависть. Я думаю пойти домой, но не хочу этим доставить ей удовольствие. Так что замедляю шаг и прогуливаюсь.
Отлично, Чикаго с каждым днем становится все лучше и лучше. Но хуже всего оказался комментарий о Камероне. Однако, на самом деле, я ударила ее не из-за комментария, а из-за того, что Камерон мог быть ее. Хоть мне и не нужны отношения или еще что-то в этом роде. Я немного нервничала, думая о школе, — мне не хотелось неприятностей, а эта девушка — неприятность с большой буквы Н.
Ладно, мне, наверное, не стоило так бить ее, и часть меня чувствует себя плохо, но другая часть не может поверить, как хорошо бить кого-то кулаком... кого угодно. И кем, черт возьми, она себя возомнила, бросая в меня мою же содовую? Так ей и надо.
Я была поглощена мыслями о Стефани и поцелуе с Камероном. Он, похоже, заинтересован во мне, а она, ясное дело, ревнует. Так хорошо одержать над кем-то верх. Девушка может понять, что он, как для семнадцатилетнего старшеклассника, очень даже красив. Так кто бы не хотел всего его и только для себя?
