Несколько царапин из-за колючих кустов, пара падений – и я снова оказался на нормальной тропе. Я был жутко доволен собой – как же, всех обманул и уже почти на вершине. По крайней мере, мне тогда именно так казалось.
Второй пост, являвшийся последней преградой на моем пути наверх, был заметен издалека и вверг меня в уныние. Рядом с тропинкой стояла небольшая избушка, на ее крыше были размещены четыре мощных прожектора, освещавшие ярким светом все подступы. Слева был обрыв, внизу которого текла достаточно бурная горная река, справа от избушки начиналась крутая скала, куда залезать я не стал бы пытаться даже в светлое время суток. Обходной дороги не было.
Пройти мимо незамеченным было невозможно, все было усыпано крупным гравием, который сразу же начинал жутко скрипеть под ногами. Избушка же имела четыре окна – по одному с каждой стороны. Так что меня заметили бы сразу, стоило мне мелькнуть перед окном или ступить на гравий. На посту было, как я понял, три человека – один взрослый и два подростка.
Это был тупик. Я грустно сел в темноте на один из валунов. Идея добраться до вершины до начала восхода рассыпалась на глазах. В раздумьях прошли около получаса, а решение в голову не приходило. Удалось, правда, выяснить, что два подростка – местные бойскауты, у которых здесь что-то типа вахты. «Помощники горноспасателей» – так было написано на спинах их футболок – раз в двадцать минут выходили из избушки и совершали обход, прогуливаясь по освещенной территории.
В итоге я решил рискнуть и проползти тихо под окном избушки. Как только «пионеры» завершили очередной обход, я пошел. Со стороны, если бы кто-то видел, я выглядел стопроцентным кандидатом на попадание в психиатрическую клинику: сделаю шаг, тихо-тихо опущу ногу, постою, потом занесу вверх другую ногу, поставлю ее также тихо и так «в час по чайной ложке». Еще загадочнее я выглядел перед окном: встал на четвереньки и стал ползти с рюкзаком на спине очень медленно.
В итоге мимо избушки я прополз. И стал дальше идти по гравию все так же медленно и тихо. Когда до спасительной темноты, после которой начиналась заветная трапа на вершину, оставалось метров пять, сзади скрипнула дверь избушки и из нее стал кто-то выходить, я не выдержал – просто побежал, не заботясь о производимом шуме.
Я добежал до конца гравия, влетел в темноту, но не успел порадоваться, а сразу же на уровне голени ощутил сильнейший удар, немного пролетел, успев подумать, что земля наверное вся в острых камнях, и врезался носом. К счастью, в землю, а не в булыжники. Я тут же вскочил и ринулся со всех ног дальше, надеясь, что гоняться за мной по темноте даже легкие на подъем и дышащие избытком энергии «помощники горноспасателей» не будут.
