Мы вышли на дорогу, где нетерпеливо переминался с ноги на ногу рыцарский конь. Завидев паладина, он фыркнул и недовольно тряхнул гривой.
— Тише, мальчик, сейчас тронемся, — с улыбкой прошептал сэр Наалис. Конь ткнул его мордой в плечо, заставив рассмеяться.
— Может, пойдем уже?
Паладин недовольно покосился, но смолчал. Запрыгнул в седло, тронул поводья. Конь зашагал по дороге, а мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним на своих двоих.
К утру тракт привел к городским воротам, высоким, массивным и прочным. Стража, похоже, знала сэра Наалиса, потому что нас пропустили без вопросов, лишь покосились на меня, да сделали какой-то странный жест, сложив вместе три пальца. Местное крестное знамение, что ли?
Этот город был в несколько раз больше того, где я поднял Дырявого Стража. По улицам бегали дети, возле домов неспешно вышагивали взрослые, кто-то разговаривал, но все замолкали, стоило им увидеть меня. «Крестились», переглядывались, и осторожно шли следом, глазея на мою мертвячью рожу. Паладин казался абсолютно невозмутимым, знай себе, сидит, да по сторонам поглядывает надменно.
Главная улица окончилась широкой площадью. По центру находился высокий столб, к которому привязана веревка. Рыцарь остановил коня, слез на землю и повернулся ко мне.
— Вот мы и пришли, Чума.
— Куда?
Чувство опасности забило тревогу, но в окружении такого количества людей атаковать — самоубийство.
Сэр Наалис неожиданно оскалился.
— К месту казни. Всех проклятых надлежит предать огню без промедления и колебаний. Тащите дрова!
Последнюю фразу он крикнул собравшимся. Народ загомонил, многие улыбались, предвкушая веселье. Дети хлопали в ладоши, пожирали меня любопытными глазенками. Это выглядело настолько странным и жестоким, что я утратил бдительность. Рыцарь легко подтащил меня к столбу и крепко привязал.
Я же смотрел на лица собравшихся, пытаясь хоть на одном увидеть сочувствие и жалость. Бесполезно. Они ждали лишь зрелища, убийства мерзкой твари, не человека. И плевать, что всего неделю назад я был таким же, как и все.
Что-то во мне вдруг сломалось. Голова стала невыносимо тяжелой, глаза защипало. Я взглянул вниз, и ощутил, как жгучие слезы потекли по щекам. Было обидно за себя, сердце сдавливала боль. Неужели и впрямь я заслужил такую участь? Разве только моя вина в произошедшем?
Тем временем вокруг меня выложили кругом дрова, и сэр Наалис важно прохаживался, с улыбкой глядя по сторонам.
— Добрые люди! — воскликнул он. — Как вы знаете, каждый рыцарь Ордена Плачущей Госпожи обязан дать обет. Моя клятва проста: я должен убивать без промедления каждую темную тварь, которую встречу на своем пути. Возвращаясь из паломничества, я ощутил близ тракта мерзкий смрад, что источал вот этот мертвец! Каково же было мое удивление, когда тварь заговорила со мной. И понял я, что боги ниспослали мне испытание, дабы укрепить веру мою и направить меч мой в сердце тьмы. И осознал я, что должен рассказать вам, добрые люди, о том, что существуют столь хитрые твари, что могут разговаривать и выглядят почти как мы. Не дайте себя обмануть, уверуйте и укрепитесь духом! Поджигайте!
