То, что Ленка за ним регулярно подсматривает через окошко между ванной и туалетом, Филиппа не волновало.
"Чего ее дуры стесняться?"
Он сам не раз оттуда же любопытствовал, как она пальцами или ручкой массажной щетки себя ублажает. Сгибаться в три погибели у нее уже не получалось. Наверное, постарела…
Когда белоросский батька-президент Лыч учинил очередной конституционный референдум о продлении своих персональных полномочий, Ленка училась на третьем курсе химфака, откуда она пробкой выскочила замуж за аспиранта Яшу Самусевича. Естественно, с брызгами шампанского, свадебными лимузинами и придурковатым зятем, прочно поселившимся в квартире Ирнеевых.
Однако мышечная радость, встреча и проводы зари в открытой лоджии на 14-м этаже, но с непрошенными мыслями о столь возмутительных жизненных невзгодах, Филиппу Ирнееву ничуть не улыбались.
"Сестра Ленка-Химоза еще куда ни шло, но тот придурок… Одно слово — Психун…"
Оборвав череду общежитейских воспоминаний, Филипп прекратил заниматься растяжкой и, сев на шпагат, перешел к ментально-силовым упражнениям. Система сенсея Тендо требовала жесткой концентрации и не допускала посторонних размышлений…
Как обычно, успешная концентрация обострила чувствительность. Филипп напрягся, прыжком встал на ноги и неслышно-невидимо скользнул на третий уровень в пентхауз, в спальню к Ваньке.
На первый взгляд ребенок спал спокойно, на правом боку, не метался во сне, не сучил ногами, отталкивая одеяло. Все же какая-то аномалия, несообразность присутствовали. Филипп приблизился к кровати и только тогда увидел: его воспитанник вцепившись зубами в мякоть ладони, беззвучно плачет.
"Ага, мелкому опять кошмары сняться. Кому пустячок, а ему горе. Ну, благословясь…"
По-глупому будить, теребить Ваню учитель вовсе не собирался. Не касаясь, он волнообразным движением несколько раз провел рукой над стриженным затылком.
Затем подошел с другой стороны к кровати мальчика и наложил на него крестное знамение. Уже не по восточной системе сенсея, а по собственному христианскому наитию:
"И расточились бесы, чье имя — легион."
Через пару секунд Ваня оставил в покое ручонку со следами зубов. Сквозь слезы чему-то или кому-то он облегченно и счастливо улыбнулся во сне.
— 3 —
Рядом со спящим Ваней Филипп вновь ощутил себя словно бы маленьким, слабым и беззащитным ребенком. Хотя теперь это почти забытое чувство вернулось к нему не пугающим ощущением безысходного отчаяния и осознания собственного детского бессилия, но знакомым и родным восприятием беззаботного и безмятежного счастья.
