Ей верили: "Она же девочка, пойми ты, глупый Филька. Как тебе не стыдно!".
Маленький Филипп далеко не все в ту детскую пору понимал. Угрюмо и молча он огребал родительские затрещины и стояния в углу.
На стервозную Ленку он не жаловался и не закладывал ее, хотя видел, как она часами в отсутствие родителей разглядывает разную генитальную мужественность в художественных альбомах и, гнусно хихикая, смотрит с подружками видеофильмы, где мужчины и женщины занимаются сексом.
Теоретически и абстрактно об эротике, порнографии, о том, откуда берутся дети, он был осведомлен. Но практически даже не догадывался, что за этим кроется.
В возрасте семи лет к вопросам пола он относился конкретно безразлично, если у него тогда не наблюдалось ни малейших вторичных половых признаков. В отличие от Ленки, он украдкой видел, густо-густо заросшей в промежности и теребящей ее под одеялом. Видимо, у нее там под женской прокладкой чесалось и зудело.
Будучи старше брата на шесть с половиной лет, как потом свел концы с концами Филипп, девочка Лена довольно рано созрела. Грудь и тело ее почти оформились. Но мальчики мало обращали внимания на толстушку и дурнушку одноклассницу.
Вот она и оттягивалась, садистски вымещая неудовлетворенную подростковую сексуальность на младшем брате, спавшем с ней в одной маленькой комнате.
Всю страшную зимнюю третью четверть, когда детям так не хочется просыпаться и подниматься затемно, Филипп немало претерпел от сестры-садистки. Но однажды в марте Амелия Иосифовна обнаружила, как обращается ее послушная и ласковая доченька-отличница с младшим братишкой.
Наверное, накануне он чересчур громко заорал спросонок, почувствовав в паху Ленкину пятерню. Хотя врезать ей коленом в челюсть все же успел, до прихода матери с нагоняем.
Возмездие и воздаяние постигли негодницу аккурат на 8 марта. Мать воочию из-за двери убедилась, каким-таким образом дочь будит ее сына в праздничный день.
Никакой международной женской солидарности не увидала и не дождалась дочка от мамы в ту знаменательную дату. Отоварив чадо колоссальной оплеухой, Амелия Иосифовна опрокинула его на кровать и принялась охаживать по ягодицам толстым отцовским ремнем, видимо, загодя припасенным.
Карательные меры сопровождались нравственной проповедью по поводу развратных действий в отношении малолетних и угрозами отправить преступную дочь в детскую психиатрическую клинику для лечения сексуального расстройства.
Так сказать, опытному педагогу-воспитателю Амелии Иосифовне не составило труда вычислить, что к чему, практически сопоставив эмпирические факты: вопли сына, сальные ухмылки дочери, — и теоретические знания из институтского курса возрастной психологии и физиологии. Грех и кара были налицо.
