Васил учительствовал в Войнягово около двух лет; затем, в конце февраля 1866 года, он внезапно уехал из села, прервав занятия посреди учебного года. Правда, он позаботился о домашнем зверинце: собаку и ягненка отдал пастуху, а Рисиндру подарил Петру Стоянову. Сразу после его отъезда местный чорбаджия Добрий Захарлия, чьей обязанностью было собирать церковную десятину, сообщил турецким властям, что деньги от последнего сбора пропали — их взял Васил. Петр Стоянов вспоминает, как крестьяне протестовали против обвинения и объявили, что сам же Добри, должно быть, и присвоил деньги. В самом деле, в Войнягово настолько не доверяли Захарлии, что при последнем сборе десятины крестьяне попросили Васила сесть рядом с писарем-турком и вместе с ним заносить в список суммы, но на болгарском языке. Турки не обратили внимания на протесты крестьян и отправили на розыски Васила полицию. Подозрения же крестьян подтвердились: вскоре Добри купил большой клин хорошей земли.
Почему Васил так внезапно покинул Войнягово? Почему именно его выбрали козлом отпущения и почему турки с такой готовностью поверили Добри, которому больше никто не верил? Немногое известно о том, чем занимался Васил вне церкви и школы, однако очевидно, что иные его дела были тайного характера. Немало времени он посвящал разговорам с крестьянами, которые уважали учителя и делились с ним своими заботами. Васил выслушивал их сочувственно и по-дружески и никогда не поучал людей свысока; он научился понимать их чувства и мысли, научился находить путь к сердцам, чтобы сеять в них крошечные, жгучие семена отваги и бунта. Он собрал вокруг себя кружок молодежи, у которой вызывал трепет рассказами о Легии, а потом стал тайно учить гимнастике и военному делу тех, кто похрабрее. Почти наверняка они установили связь с группами гайдуков, бродивших по горам, помогали им, чем могли. Васил часто бывал у Лило и Минчо, учителей лежавшего неподалеку села Дыбене, а также подружился с работниками водяной мельницы, что стояла на Стреме, между Дыбене и Войнягово. Один из работников рассказывает, что однажды Васил попросил его приготовить побольше хлеба и брынзы, которые потом унес с собой (предположительно, для того, чтобы передать гайдукам); те же работники говорят, что иногда Васил переодевался турком[37]. Другие современники также вспоминают, что время от времени Васил пропадал из села и никто не знал, где он бывает.
Все это говорит о том, что Васил занимался тайной деятельностью с размахом, который не мог не возбудить подозрений, тем более, что от Войня-гово недалеко до Карлово, где он уже приобрел немалую известность. Представляется вероятным, что Васил поспешно уехал из села, опасаясь ареста по серьезным политическим обвинениям, а это было чрезвычайно удобно для Захарлии, который мог ничем не рискуя обвинить его в краже, ибо знал, что Васил не посмеет вернуться в село лишь затем, чтобы отвести от себя поклеп в краже. О том, насколько серьезным было его положение, говорит тот факт, что турки не только искали Васила, но и арестовали и увезли в пловдивскую тюрьму пятерых его друзей. Позднее троих выпустили, а двум другим удалось бежать и перебраться в Россию. Минчо, дыбенского учителя и друга Васила, турки убили. Поскольку Васила считали опасным бунтовщиком, неудивительно, что турки, не любившие утруждать себя лишними заботами, с готовностью приписали беглецу лишнее преступление вместо того, чтобы начать дело против богатого и влиятельного чорбаджии, который доказал свою верность государству и был на хорошем счету у властей.
