Рита! Риточка! – закричала я от радости, но про себя, так как дар речи в критические моменты пропадает у меня первым. Зато у меня получилось попятиться, очень осторожно.
– Эй, каратистка, вали отсюда! Нам с тощей выдрой надо поговорить, – угрожающим басом произнесла Крохина.
– Сами валяйте. Таська со мной.
– Лучше не нарывайся. А с выдрой мы не очень больно поговорим, – вставила гребчиха Грымова, истинно русская девица, из тех, что коня на скаку, в дом с огнём и медведю палкой в лоб. Вторая, кучерявая рыжая Аня хихикнула:
– Мы за любой кипишь, а за подругу и подавно… – И хищно подмигнула мне, с опаской выглядывающей из-за плеча Риты. – Эй, мелкая, от Козлевича отвянь, иначе вся команда карате тебе не поможет!
Ой, надо что-то делать! Их трое, а Рита одна, пусть и чемпионка – меня-то можно не считать. Дрожа, как осиновый лист и скрещивая пальцы на всякий случай, я пробормотала со всей возможной жалостливостью и раскаянием:
– Он сам пришёл, точнее пригласил… Я больше не буду… Честно-честно!
Не помогло. Ноздри у Крохиной раздувались, словно у буйволицы, узревшей красную тряпку:
– Слышь ты, выдра, еще раз к Козлевичу приблизишься, я тебе! – Её кулак взметнулся в воздух, и в мою сторону что-то полетело. Возле моих кед упал булыжник.
– Не тронь Тасю! – Рита подалась вперёд, сделав выпад ногой.
Тяжелоатлетка бухнулась на мощёную плиткой дорожку. Гребчихи кинулись на помощь, а я зажмурилась, теряя от ужаса мысли. В опустевшей голове осталось только дискотечное –
«…прочь отсюда убежать.
Лучше буду на Гаваях
Чистым воздухом…дышать».
Куда угодно отсюда, Господи Боже! Хоть на Гавайи, хоть на Дживайи! Мамочки!
Я зажмурилась и, шагнув назад, споткнулась. В момент, когда под моей пятой точкой с треском подмялись ветки, всё стихло. За моими закрытыми веками вспыхнуло что-то яркое, и под дружное «Что за…» я осторожно приоткрыла один глаз. Потом второй. Надо же, какая живая галлюцинация!
Я читала, что после сотрясения мозга возможны глюки. Но мой мозг не там, чем я стукнулась. И всё же…Звёзды исчезли, припекало солнце. Более чистые, более бирюзовые волны плескались о белый песок. Позвольте, а где галька и камни? Изумрудные кудри тропического леса покрывали горы бухты. Солнца было два – красное и оранжевое. Рядом пыхтела в песке Крохина, над ней возвышалась Рита. Из-за перевернутой лодки неподалеку вылезла всклокоченная голова с широко распахнутыми глазами и отвисшей челюстью. На кромке невероятно красивого пляжа загорелый мужичок в драной застиранной рубахе и коротких штанах возле утлой лодки замер с широко распахнутыми глазами и отвисшей челюстью.
