Всего в 15 километрах от юрты-балагана Собакиных находилась Николаевская церковь. 9 апреля 1877 года священник Василий Попов и дьячок Филарет Попов крестили в этой церкви младенца, совершившего еще в чреве матери свое первое путешествие.
Имя ему нарекли Алексей. Восприемником при крещении был родной дядя мальчика, уроженец Тыарасинского наслега Петр Собакин.
Факт крещения подтверждает семейную версию о рождении Алексея Елисеевича Кулаковского в местечке Харамаайы Тыарасинского наслега. Если бы Алексей родился в Учае, скорее всего его и окрестили бы в Ытык-Кельской Преображенской церкви, находящейся намного ближе к Учаю, чем Тааттинский храм.
После крещения родители оставили маленького Алексея у деда и бабушки в Тыарасинском наслеге. Здесь он и воспитывался до девятилетнего возраста.
С чем было связано удаление ребенка из родительской семьи, мы не знаем.
Но очевидно, что материальная сторона играла тут не самую главную роль. Алексей был всего лишь третьим ребенком, и старшие брат и сестра (12 и 13 лет) вполне могли присматривать за младшим братом.
Скорее всего, дело связано с таинственными обстоятельствами его рождения. Передавая Алексея на воспитание дедушке и бабушке, удаляя его от себя, родители стремились перехитрить те темные силы, которые были вовлечены в процесс его рождения и могли каким-то образом претендовать на него.
В юрте деда и бабушки Собакиных, стоящей на берегу реки Таатты[15], маленького Алексея окружал такой же веками отстоявшийся якутский быт, как и в семье родителей.
Много времени воспитанию внука уделяла бабушка, Ирина Дмитриевна Собакина. Долгими зимними ночами рассказывала она внуку сказки.
Здесь услышал он впервые и олонхо…[16]
Известно, что в юрте Собакиных часто бывали и знаменитые олонхосуты[17] И. Винокуров-Табахыров, Н. Малгин, А. Татаринов и маленькому Алексею Кулаковскому посчастливилось слушать их.
«Я увлекаюсь одной поэзией, а следовательно и формой, в которой она облекается для своего выражения, то есть якутскими сказками и песнями, — писал он составителю «Словаря якутского языка» Э. К. Пекарскому. — Будучи малолетним, я целые ночи просиживал «под челюстями» сказочника, слушая его сказки, легенды и остуоруй[18]».
Из воспоминаний народных якутских писателей Д. К. Сивцева-Суоруна Омоллоона, П. А. Ойунского, В. С. Яковлева-Далана известно, что вечера для олонхосутов проводились как большие праздники и к моменту начала исполнения олонхо, окружающие спешили завершить домашние работы и рассаживались вокруг олонхосута, устроившегося на табуретке около камелька.
