— Сволочи и мрази! — неистовствовала Старуха, обнаружив пеленки на черном ходу. — Чтоб вас черти забрали! — и вылила на старушек ушат словесного дерьма, обложив при этом десятиэтажным матом.
— Вот ты какая стала! — только и удивлялись старушки, включая Звереву.
Найдя же любовника, однако, Старуха угомонилась, да и дочь подросла, да и в Зверевой нужда появилась, когда умерла бабушка. А случилось это вот как.
Много лет парализованная на одну руку и одну ногу, бабушка еще могла кое-как передвигаться. Передвигалась она крайне медленно, опираясь на деревянную палку, едва переставляя ноги, подавшись всем телом вперед, как падающее дерево или Пизанская башня, с вечно всклокоченной седой головой, в красном байковом халате, надетом поверх ночной рубахи в зеленый горошек. В таком состоянии бабушка пребывала долгих двадцать лет. За эти годы внучка из юной девы на выданье превратилась сначала в замужнюю женщину, потом — в мать, а потом — просто в женщину, женщину для мужчин, точнее, для мужчины, коим ее муж не являлся. Вообще-то брак этих двоих, в школьные и студенческие годы — круглых отличников, активистов и спортсменов, был по-настоящему марксистско-ленинским браком, основанным не на союзе двух сердец, а на союзе двух интересов — к московской прописке, со стороны мужчины, и — к замужеству, со стороны женщины… Мужчине была крайне необходима московская прописка, которой у него не было, а женщина крайне нуждалась в муже — не в мужчине, а именно в муже, чтобы не остаться «в девках» и не отстать от своих институтских подруг, которых было три, и каждая из которых завела на первых трех курсах института сие домашнее животное, объект неустанных забот, хлопот и озабоченности, благо профессора подгоняли каверзными вопросами о замужестве: «Ну-с, такая-то, когда замуж собираетесь?» — «Не откладывайте в долгий ящик, а то недолго и в ящик сыграть с тоски по мужу». Старуха смерть как боялась подобных вопросов и обсуждений, года подпирали, родители подгоняли, подруги подсмеивались. Между тем, Старуха, в отличие от подруг-троечниц, училась на «отлично», так что могла претендовать на поступление в аспирантуру, но претендовать она не стала, поскольку нельзя же претендовать сразу на несколько несовместимых между собой должностей — жены и ученой, то есть бывают, конечно, ученые жены и жены ученых, но это уже отдельные специализации в рамках все той же должности жены, но Старуха стремилась стать просто женой, не ученой женой и уж точно — не женой ученого, ей самой страсть как хотелось кого-нибудь учить и нянчить.
