Они вернулись в Испанский городок через два дня. На обратном пути у Грея было достаточно времени на размышления, и он сделал определенные выводы. В том числе он понял, что мароны на самом деле не нападали на дом миссис Эбернати. Надсмотрщик из Роуз-Холл рассказывал ему о якобы имевшем место нападении крайне неуверенно и уклончиво, с расплывчатыми деталями. А потом…
Поговорив с надсмотрщиком и несколькими рабами, он вернулся к дому, чтобы, как требовали приличия, попрощаться с миссис Эбернати. На его стук никто не ответил, и он обошел вокруг дома в поисках слуг. Вместо этого он нашел тропинку, ведущую от дома вниз по склону. Впереди блестела вода.
Из любопытства он направился по тропе и обнаружил тот пресловутый ручей, в котором миссис Эбернати якобы спаслась от напавших на дом маронов. И увидел миссис Эбернати – она медленно плавала от одного края ручья к другому. Голая. Светлые волосы струились за ее спиной.
Вода была кристально чистая; он видел мясистые, могучие ягодицы, двигавшиеся словно сильфоны, а при сгибе ноги открывалось лиловатое пятно промежности. Возле ручья не было ни зарослей тростника, ни другой растительности; любой подошедший человек увидел бы женщину, если бы она сидела в ручье, – да и температура воды, как он теперь видел, не пугала ее.
Значит, она солгала про маронов. Он был твердо уверен, что миссис Эбернати убила своего мужа или организовала убийство – но что он мог предпринять? Арестовать ее? Свидетелей не было, а также тех, кто мог бы законно выдвинуть против нее обвинения, если бы и хотел. Он подозревал, что и ее рабы не захотят этого; те, с кем он говорил, проявляли крайнюю сдержанность по отношению к плантаторше. Из верности или из страха – эффект будет одинаковый.
Важным выводом было для него то, что мароны, скорее всего, не причастны к убийству. Пока что все сообщения об их нападениях касались лишь материального ущерба – да и то лишь полей и оборудования. Не сгорел ни один дом, и хотя некоторые плантаторы утверждали, что у них увели рабов, доказать этого не могли; упомянутые рабы могли просто воспользоваться хаосом и сбежать.
Это говорило ему, что надо осторожно относиться к тому, кто руководил маронами. Кто это? Что за человек? У Грея складывалось впечатление, что о бунте не было и речи – ведь не звучало никаких деклараций, как это бывает в таких ситуациях, – просто выплеснулось через край долго зревшее недовольство. Он непременно должен был поговорить с капитаном Кресвелом. И он надеялся, что чертов секретарь уже сумел найти суперинтенданта.
