У Зои теперь было только одно желание. Нет, не умереть, а просто перестать существовать. Лежать, как Мила, в изоляторе, руки поверх одеяла. Ничего не чувствовать. Вечно. И никакой надежды на пробуждающий поцелуй.
* * *
Всего за день она сильно ослабла. Не могла спать, не могла есть. Стояла вместе со всеми, пока Марина считала отряд по головам, но при первой же возможности уходила куда-нибудь подальше. Ноги сами приводили ее в беседку, и там она сидела в полном одиночестве. А вернувшись к себе в комнату, падала на кровать и заливалась тихими слезами. У нее и представить не получалось, что может быть больнее. В такие минуты принято искать сочувствия, высказаться-выплакаться. Но это не про нее. Она просто хочет быть одна. Сидеть неподвижно, смотреть в одну точку.
И повсюду ей мерещился приторный запах. Как цветы отчаянно благоухают перед грозой, отравляя своим дыханием сад, так и теперь лагерь источал какой-то медовый дух, который волнами прокатывался по аллеям и тропинкам. Даже воздух казался липким. Другие вроде бы не замечали ничего, но Зоя видела, как, вдохнув поглубже, люди словно пьянеют и теряют на мгновение способность нормально соображать. Быть может, ей всё мерещилось. Быть может, она видела то, что хотела видеть. Быть может, она хотела, чтобы другим было хотя бы на десятую долю так же плохо, как и ей.
После полдника Зоя снова побрела в беседку, но та оказалась занята. Зинаида Степановна с метлой в руках, задрав голову, рассматривала знак на потолке и качала головой.
– Опять они безобразят. Сколько ни старайся, всё равно такие найдутся, – она снова покачала головой. – Здравствуй, деточка. Гуляешь?
– Ага, – промычала Зоя. Кажется, она за этот день разучилась говорить.
– Давно тут порядок не наводили. Хочешь, так помоги мне, – и Зинаида кивнула на веник и совок, стоявшие у входа в беседку.
Зоя взяла в руки веник и уставилась на Зинаиду, не зная, что ей делать. Та энергично подметала пол.
– Давай, не ленись! Вычистишь снаружи – вычистишь внутри!
Зоя с остервенением принялась сметать мусор, накопившийся за всю смену. Щербатые доски пола были покрыты толстым слоем песка и сухих листьев. Несколько взмахов веником – и пепельный цвет отступает, открывая небесно-голубой. Под скамейкой сплел свои сети паук и уже наловил в них изрядное количество мух и комаров. Зоя беспощадно счистила паутину.
– Вот так, хорошо, – приговаривала Зинаида, протирая перила мокрой тряпкой. – Всю грязь отсюда смоем, всю пакость. Постой здесь, деточка, я пойду воду сменю.
