– Что ты гонишь, тут не работают мобильные.
– Да. И мой не работал. Но сообщения всё равно приходили. И она знала обо мне всё! Мои проблемы, чуть ли не мысли мои угадывала. Стала давать мне небольшие задания. Показывала, на что я буду способна, обретя силу. Я стала учиться. На следующий год они уже мне подчинялись. Не буду скрывать, мне это нравилось. Очень нравилось.
– И ты ее никогда не видела?
– Нет, никогда. Только сообщения.
Зою тревожила одна мысль. Она потерла переносицу и всё-таки спросила:
– А когда… когда она выходила на связь в последний раз?
– В ту ночь. Пришло сообщение: «Ты выполнила свою задачу. Всё как я и планировала. Спасибо». И с тех пор – ничего.
– Но что это значит? Теперь что? И что будет с Милой?
Полина саркастически усмехнулась.
– Ты так и не врубилась? Сила, которую мы пытались приручить, вышла из-под контроля. И ей нужно питание. Ей нужен человеческий дух. Она заберет, сколько сможет, а потом уничтожит всё вокруг и снова уйдет в землю на пятьдесят лет.
– Но ведь нужно что-то делать! Ты должна что-то сделать! Ведь это ты начала! – Зоя кричала, уже не боясь, что их могут услышать.
– Я только сегодня поняла, что это начала вовсе не я. Я была просто инструментом. Фигурой в шахматной игре. Пешка стала королевой, но ее убрали с поля по воле игрока.
– И что теперь?
– Теперь? – Полина бросила окурок на землю и затоптала. – Теперь я позвоню родителям и попрошу немедленно забрать меня домой. Это место обречено, и я не собираюсь тут оставаться.
– А о других ты подумала? Не хочешь их предупредить?
– Уже поздно. Они не будут меня слушать. Они думают, что получили мою силу, но на самом деле сила получила их.
Вечером за ней прислали машину с водителем. Зоя безучастно наблюдала с балкона, как Полина в полном одиночестве волочи́т по аллее свой огромный розовый чемодан. На ее лице не было слез, скорее оно походило на бледную маску. Водитель открыл ей дверь, и она устало опустилась на сиденье. В этот момент Зоя почему-то остро почувствовала, что эта девушка обречена.
– Как будто мне есть до тебя дело, – пробормотала Зоя и швырнула вниз сосновую шишку, которую сжимала в руке.
Круглова была последней ее зацепкой, и теперь она осталась один на один со своей яростью, со своим отчаяньем. Снова и снова она мерила шагами такую знакомую и такую чужую комнату. Снова и снова ее взгляд цеплялся за Милину куртку, висевшую на дверце шкафа. Кран за стеной монотонно отсчитывал секунды; время, драгоценное время, утекало сквозь пальцы. Нужно куда-то бежать, что-то делать, но вот что именно? Если Круглова была всего лишь чьей-то марионеткой, то кукловод должен до сих пор оставаться в лагере. То есть Зоина жертва и жертва Милы были напрасными? И это вовсе не победа, гнойник продолжает набухать…
