— Я лучше заеду. Мне по пути на работу.
После Фроси у меня было еще несколько пациентов, но все простые, рутинные: прочиповать щенка, сделать прививки коту, прочистить уши. Закончив, я поехала домой — к Тошке. Странно, но уже привыкла называть съемную квартиру на Светлановском домом, хотя жила там всего ничего.
Когда я искала жилье, сразу предупредила хозяйку, что у меня енот.
— Енот? — удивленно переспросила она. — Ну ладно. С собакой жили, с тремя котами жили, вряд ли енот страшнее.
— Да как вам сказать… — замялась я.
— Сделаете ремонт, если что, — и на этом разговор был окончен.
Покормив Тошку и разогрев себе покупную лазанью, я уютно устроилась на диване с книжкой. От рабочего дня осталось тяжелое послевкусие, да и в целом настроение прочно прописалось под плинтусом. Хотелось расслабиться и ни о чем не думать. Может, в ванну с пеной? Музыку включить, бокал вина? Хотя нет, вино пока лучше не стоит. Ну тогда просто чаю с бергамотом.
Но ванну еще надо было помыть, к тому же Тошка никогда не давал мне спокойно полежать — ныл и царапался в дверь.
Меня потихоньку начало затягивать в дремоту, когда зазвонил телефон. Взглянув на экран, я вздрогнула. Сердце мерзко забухало в висках, ладони мгновенно взмокли.
Не отвечать? Но это не выход. Все равно рано или поздно придется.
— Да?
— Наташ, может, мы уже поговорим?
Когда-то меня от его голоса бросало в дрожь — такую сладкую. И сейчас тоже бросило. Но совсем в другую. Жуткую, ледяную.
— О чем?
— О нас…
Я прямо почувствовала, как из телефона мне в ухо выкатываются эти три круглые точки многоточия, такие многозначительные, обещающие.
— Саша, нет больше никакого «нас». Я надеялась, ты понял.
— Нат, я действительно все понял. Мне без тебя плохо. Возвращайся. Пожалуйста. Все будет по-другому.
Сколько раз я это слышала.
Я все понял, все будет по-другому, я тебя люблю, прости…
И ведь верила. Хотела верить. И даже сейчас… что-то ныло внутри, скулило, совсем как Тошка.
Нет. Если я поддамся, останусь в этом рабстве на всю жизнь. И кончится все… так, как чаще всего кончаются подобные истории.
— Саша, я не вернусь. Давай разведемся по-хорошему. Детей у нас нет, делить нечего. Сходим в загс, подадим заявление.
— Заявление, говоришь… — помолчав, сказал он. — Делить нечего… Вот так ты, сука, заговорила?
Я дернулась, как еще от одной оплеухи. Как будто ведро ледяной воды на меня вылили.
Спасибо, Саша. А то ведь кто знает, не прорвало бы тебя, может, я бы и дрогнула.
