Не ебёт! Всё равно получит по всему еблищу, так, как будто он собрался нарушить все три (или сколько их там?) закона термодинамики: если у него телефон за пятнадцать минут зазвенит меньше десяти раз – это, считай, произошло чудо. По этому телефону будут требовать, чтобы человек немедленно же всё бросил и срочно приехал заполнить квитанцию, вкрутить лампочку, привезти прищепку и отдать семь рублей. Кроме того, ему позвонит и предложит выпить пива одногруппник из детсада (случайно проездом на два часа), и ещё четыре человека просто ошиблись номером. Снизу придут соседи, которым померещилось, что их заливают, сверху начнут заколачивать сваи, во всём мире погаснет свет и придут свидетели иеговы.
У этих людей, у них ни у кого нет цели сделать этому человеку плохо – если их в этом упрекнуть, они очень удивятся и даже обидятся. Они совсем наоборот: хотят, чтобы всё стало ещё лучше, причём именно сейчас и именно здесь, вот в этом самом месте.
Вот мне всё же вот что непонятно. Люди, которые десятилетиями показывали отменную непробиваемость к любой пропаганде, были вдруг внезапно навеки контужены десятком номеров коротичевского огонька и яковлевских москоу нюз. Если сейчас этим людям сказать, что Сталин и Берия, может быть, всё же не в каждый день съедали по невинному младенцу на завтрак и непорочну деву на ужин, они перестанут с тобой здороваться. Они не считают тяжёлым идиотом человека, который ещё в чине президента СССР снимался в рекламе пиццы-хат. У них на глазах суетливые люди с бегающими глазами рассовали по карманам огромную страну, но они всё равно ходят с самодельными плакатиками к мещанскому суду. Они получают всё те же советские сто сорок рублей, но считают, что феррари на большой пушкарской – это движение в сторону свободы, и почитают за главного гуманиста двадцатого века человека, предлагавшего смыть америку при помощи ядерной торпеды.
Нет, ничего не понимаю.
А ещё очень расстраивает педерастия. Не мужская, нет – мужская педерастия происходит где-то далеко за пределами наблюдаемого мной пространства, а как раз женская, та самая, которая расцвела прямо на моих глазах буквально за последние лет десять.
Сидишь вот, бывало, где-нибудь, напротив девушка симпатичная, отчего бы и не пококетничать? А тебя локтём в бок: «Зря стараешься». Ну ёб же твою мать! Я, в общем-то, может быть, и не собирался с ней ебаться, но получается так, что скрипач по-любому не нужен.
