Тома́ залюбовался колонной посреди площади, увенчанной статуей греческой богини: стоя на одной ноге, она тыкала трезубцем в небо.
– Ника, богиня победы, – подсказал Раймон, внезапно выросший рядом.
Тома́ вздрогнул и со вздохом уставился на отца.
– Я тебя напугал?
– А ты как думаешь? Как у тебя это получается?
– Она вполне узнаваема, довольно соблазнительна для своей эпохи… И какое чувство равновесия!
– Я говорю о твоих появлениях!
– Сам не знаю. Что бы ты ответил, если бы тебя спросили, как у тебя получается ходить? У каждого свои фокусы. Я появляюсь и исчезаю, когда пожелаю. Эту колонну воздвигли в честь победы адмирала Дьюи над испанцами в сражении за Манилу. Один из кончиков трезубца символизирует президента Мак-Кинли, убитого через полгода после того, как он заложил камень для строительства этого памятника. Зубец посвятил ему следующий президент, Теодор Рузвельт. Вердикт истории неоспорим: может, при жизни Мак-Кинли звезд с неба не хватал, но уж после смерти он рвется в небеса, словно стрела.
– Не знал, что ты такой знаток Сан-Франциско, – удивился Тома́.
– То, что я тебе поведал, высечено на пьедестале. Не могу не задуматься о странном представлении людей о вечности. Статуя – как это грустно…
– Полагаю, не каждому выпадает шанс вернуться к сыну.
– Тут ты прав, этот шанс я ценю. А ты бы прекратил свои попытки выведать у меня тайну, зря стараешься. Если тебе надоело притворяться туристом, присядем на ступеньки, нам надо поговорить.
Тома́ побрел за отцом и уселся рядом с гитаристом.
– Они конфисковали мою урну! Директор dignité.com был ужасно возмущен, что кто-то вот так покинул своего близкого. Послушать его причитания, я – малолетнее дитя, брошенное на паперти. Его помощник выступил в твою защиту, доказывая, что у нуждающихся людей могло не найтись средств на достойное захоронение, вот они и понадеялись на чужую сострадательность. На что директор резонно возразил, что вряд ли эти достойные сострадания люди сперва сожгли бы своего покойника у себя в камине. Ты только подумай – «в камине»! До чего унизительно. Пока что я заперт в директорском кабинете. Хирург с моей репутацией томится в шкафу! Чем я заслужил такое обращение?
– В таких случаях принято вопрошать: «Чем я прогневил Господа?»
– Сказано тебе, не трогай Господа – нечего поминать его всуе. Я говорил, что мы потерпели фиаско, но теперь это уже слабо сказано: нас постигла полная катастрофа.
– Есть и хорошая новость: твой прах найден, завтра я его заберу. Ничего страшного не произошло.
