— Никак нельзя, молодой человек, — сочувственно сказал врач, разводя руками, — установки самые суровые. Меня предупредили, что гонять вас будут в хвост и в гриву. Может и не помрёте, но инвалидом… Нет, молодой человек, ни за что!
— Слышь, гнида очкастая! — Взъярился отбракованный, а ну пропустил!
Дёрнувшийся было на помощь медику наблюдатель с майорскими знаками различия[76], остановился, глядя на осевшего наземь скандалиста.
— Вы как, Игнатий Петрович? — Поинтересовался он у врача, потирающего кулак, — руку не зашибли?
— Ничего, — усмехнулся тот, щупая пульс у лежащего под ногами буяна, — жив… С ним всё в порядке, да и со мной тоже. Даром, что ли, боксом в университете занимался! Будет мне каждый…
Поглядывая на пожилого врача с опасливым уважением, комсомольцы выполняли его указания преувеличенно старательно. Не стали спорить даже опоздавшие, которых он осмотрел, выдав рекомендации.
— …да ты что? Сёмку? Один ударом?! Тот же бугаина…
— … боксёр… говорят, даже в профессиональном боксе выступал, пока учился. Да, чтоб на учёбу…
— … ничё себе… это если врач здесь профессиональный боксёр, то инструктор кто?!
Простейшие задачки на соображалку отсеяли ещё пятерых.
— Грустно, — меланхолично сказал попаданец, раскачиваясь на носках перед оставшимися, — грустно, что это были лучшие представители советской молодёжи. Я ожидал, что хоть человек десять останутся, а тут… знать, дела у советской молодёжи дела совсем плохи, или мне прислали не лучших её представителей.
— Максим Сергеевич, — начал было один из комсомольцев, но замолк под тяжёлым взглядом Прахина.
— Грустно, — повторил тот ещё раз, — Ладно, бог с ними… да не поправляйте вы меня с поговорками, молодые люди! Мне сегодня переучиваться под советскую действительность, а завтра опять куда-то пошлют… и что, снова? Нет уж!
Комсомольцы переглянулись восторженно и выпрямились ещё сильней, поедая глазами инструктора.
— Расслабьтесь… вольно, — махнул рукой Максим, — об этом не распространяйтесь. Не велик секрет, но лишний раз языком трепать не надо, ясно?
— Да, товарищ…
— Инструктор или тренер, как вам удобней, — благожелательно сказал попаданец, — расслабьтесь, говорю. Структура у нас предполагается пусть и военизированная, но гражданского типа, так что вся эта уставщина должна быть в головах, но дисциплина у нас прежде всего внутренняя, а не внешняя. Разъяснять надо?
— Не надо, товарищ тренер, — мотнул кудлатой головой студент, — курсант Сёмин, второй курс педагогического! Всё понятно — тянуться во фрунт не нужно, но приказы выполнять безоговорочно.
