Сейчас этого нет, и для попадания в сборную нужно показать лишь достойные результаты в родной стране. И если в каких-то соревнованиях нет других претендентов или их слишком мало, то войти в олимпийскую сборную можно автоматом.
* * *
— Не тревожьтесь, Сергей Миронович, — произнёс незнакомый Кирову мужской голос, — и пожалуйста, не зажигайте свет.
— Кто вы? — Опытный революционер начал разговор, потянувшись за браунингом в тумбочке.
— Не переживайте, не ЧК, — в голосе послышалась усмешка, — да не тянитесь за пистолетом, я его уже убрал! Если вам так спокойней, зажгите ночник. Убедитесь, что я не бабайка из-под кровати, а человек вполне земного происхождения.
— Что с Мирой!? Если она…
— Жива, успокойтесь. Да зажгите вы уже ночник и перестаньте нервничать!
Киров зажёг свет и приложил ухо к губам жены.
— Жива, — вздохнув, он моментально успокоился и уселся в кресло. Тяжело посмотрев на ночного гостя, веско обронил, — говорите.
— Не врали, значит, — пробормотал Парахин, оглядывая сидевшего в пижаме хозяина квартиры, — силён! Жива ваша супруга и даже здорова, не волнуйтесь, последствий не будет.
— К делу, — властно прервал его Киров, — кто вы такой и что вам от меня нужно.
— Кто? — Попаданец поёрзал в кресле, — если вкратце, то сочувствующий идеям коммунизма. Если чуть длинней, то… помните такую публику, как анархисты всех мастей? Из тех, что увлекались эксами[26] и тесной смычкой с уголовной средой?
— Как же, — спокойно кивнул Сергей Мироныч, — многие из них так и не смогли угомониться после Революции, пришлось успокоить — кого ссылками, а кого и пулями.
Хмыкнув, Максим уважительно склонил голову перед собеседником.
— Я такой и есть… проникшийся идеями. Родители мои российского производства, меня собрали уже за границей, но вот решил вернуться и стать полезным родине предков.
— Интересная у вас манера строить предложения, писать не пробовали? Зря… Как я понимаю, таким необычным манером вы решили представиться?
Киров не скрывал холодной злости, ничуть не боясь опасного гостя.
— Представится? — Чуточку напоказ обиделся Максим, — Сергей Мироныч, я давно уже не мальчик, на пару годков всего моложе вас! Лет двадцать назад да… Сейчас просто подарки привёз. Уж простите, но сюда тащить не стал — много всего.
Недоверчивый взгляд Кирова кольнул попаданца и он протянул главе Ленинграда тетрадку. Бегло пробежав её глазами, Мироныч осведомился:
— Вы полагаете, я вам поверю? За четвёртую часть списка я без раздумий представил бы на орден!
